Ночь больше не казалась такой темной, снег укрыл белым одеялом землю и искрился всеми цветами радуги. Деревья приоделись к праздникам в белый палантин, а зайчики надели свои нарядные белые шубки. Деревянные домишки на отшиби, казались игрушечными. Свет в окнах погас, и на небосводе засеяла луна.
На лесной полянке появился мерцающий силуэт. Луна пролила на него свет, и теперь силуэт приобрел очертание. Это была хрупкая, бледнолицая девушка. Черные локоны спадали на ее голые плечи, а белоснежное пышное платье шуршало чуть тише, чем снег под ногами. Юное тело мерцало под лунным светом, и было тяжело разглядеть, что оно полупрозрачное, не имеющие плоти и крови.
Девушка посмотрела на небо своими большими синими глазами, и на ее ресницы красиво приземлилось несколько снежинок. Она не слышно, не оставляя следов на снегу побрела к домам. Порывом ветра она подобралась к первому дому, заглянула в окошко, и смогла разглядеть детей, спящих в своих кроватках. Через окно доносился запах молока стоявшего на подоконнике и пряностей. Девушка сняла перчатку и плавно, еле касаясь, провела по окошку своими длинными пальцами. И там где она коснулась, в тот же миг, появился красивый морозный узор. Девушка улыбнулась и пошла дальше оставлять на окнах свое морозное кружево.
Наутро у всех жителей деревушки было праздничное настроение.
- Мама, мама, зима украсила наши окна к празднику, - радостно кричали дети.
Праздник близился, взрослые заготавливали дрова, и убирали дома. Дети наряжали елки и капались на санях. В воздухе витал запах предновогоднего волшебства. Особенно оно усиливалось с приходом сумерок. Когда все возвращались домой и семьями собирались за одним большим столом. Запах горячей вкусной прямой еды доносился с каждого дома, так же отчетливо, как и детский смех. И казалось, все были счастливы в эти беззаботные предпраздничные деньки.
Только в одном доме было как то темно и тихо. Тут не стояла наряженная ель, и не витал праздник в воздухе. Не горел свет. Только свеча, одинокая свеча на подоконнике. Где сидела женщина с седыми локонами, туго собранными на затылке и пряла пряжу. Но ее уставшие глаза, то и дело возвращались к окну. И отрешенным взглядом она гладила заснеженные поляны.
- Дорогая, может, нарядим в этом году елку? – спросил седовласый мужчина с выцветшими зелеными глазами, появившийся в дверях.
- Нет, ее всегда наряжала Настенька. – Холодно ответила женщина, не поворачиваясь.
- Столько лет прошло, как она пропала…. мне кажется, она не обиделась бы, если бы мы, хоть раз отметили ее любимый праздник.
- Без нее не буду! – отрезала женщина.
- Но ведь она…
- Она вернется!
Мужчина взглянул на свою жену с глубочайшей тоской и уже собирался уходить, как она молвила:
- Знаешь, иногда ночью, мне кажется, что я ее слышу. Она легонько ступает под окнами и не решается войти в двери.
- Это ветер, родная, или метель, - мужчина подошел к супруге и укрыл ее теплым пледом, - Только не сиди опять допоздна за пряжей, уже ночь на дворе.
Ночь действительно медленно спустилась на землю. И в лесу, что соединял две деревушки, среди елей и сосен, появилась она. Девушка в пышном белом платье. Она кружилась в такт снежинкам, так легко и плавно, что казалось, вот-вот взлетит легкой пушинкой к луне. Ее босые ножки едва касались мягкого снега, она отталкивалась от него и снова плавно приземлялась в ритме вальса. Зашумели иголки елочек, создавая сладкую симфонию. На полянку сбежались зверушки, они заворожено наблюдали за необычным праздничным балом.
Девушка самозабвенно купалась в лучах луны и слушала старую подругу вьюгу. Затем обошла свои владения, подправила рисунки на окнах и укрыла снегом оголившиеся веточки старых дубов. Она хотела еще раз станцевать свой танец со снежинками, как вдруг привычную тишину оборвал крик. Странно…. Раньше она не слышала нечего подобного.
- Показалось – решила она, но тут крик повторился, причем он был громче и отчетливее чем в первый раз. Девушка поплыла к озеру, откуда доносились звуки, и увидела парня провалившегося под лед. Она подошла к старой липе и что-то ей прошептала, после чего липа покорно склонилась над рекой и парень смог ухватится за ее ветви. Липа плавно вернулась в прежнее положении.
- Чудеса… - прошептал высокий статный парень, и принялся отжимать вымокшую одежду. Он еще раз взглянул на липу, сказал спасибо не понятно кому, в воздух, и собирался уходить. Но мягкое сеяние в тени липы привлекло его внимание, он потер глаза и присмотрелся еще раз. Теперь он отчетливо видел силуэт.
- Чудеса, - повторил юноша и стал приближаться к силуэту.
«Эта девушка! Красивая! Ей не холодно?!» - подумал он, но вслух не сказ не слова. Он подошел к ней почти в плотную, увидел ее белоснежную сияющую кожу и алые уста.
- Что вы делаете в лесу? Вы заблудились?
Девушка широко распахнула свои глаза в удивлении и тоненьким, звонким голосом, схожим на колокольчик спросила:
- Ты меня видишь?
- Вижу, - еще больше удивился юношу, он внимательно разглядывал девушку. И только сейчас понял что она почти прозрачная, как призраки или духи, о которых он читал в книгах:
- Я Тихон. А вас как зовут?
- Я не знаю, - растеряно ответила девушка.
- Как так? Всем родители дают имя при рождении. Где ваш дом? Я отведу вас.
- Я не знаю, - повторила девушка. Ее глаза были холодны, как буд-то под тонким слоем льда. А лицо точно фарфоровое, не меняло своего выражения.
Юноша смотрел на нее, не сводя глаз и пытался понять, что же это перед ним за создание такое.
- Тогда я буду звать тебя Зима… Спасибо, что спасла меня!
Девушка, смотрела на него так же холодно, она впервые разговаривала с человеком. До этого ей доводилось петь с метелью, говорить с луной, шептаться с деревьями, но люди ее просто не видели, хотя и встречались не так уж часто на ее пути. Они просто проходили мимо нее, иногда даже сквозь. Она приоткрыла уста, собираясь ответить Тихону, но луна скрылась за горизонт, пропели первые петухи и девушка сиянием растворилась в воздухе, буд-то превращаясь в тысячу снежинок, которые кружились и в танце таяли.
- Чудеса, - в который раз повторил Тихон и пошел к деревне.
Он хотел рассказать о своих приключениях родителям или хотя бы братьям, но справедливо полагая, что ему не поверят, решил оставить это в тайне.
Тихон дождался ночи и проскользнул на опушку леса. Ждал Зиму долго, успел замерзнуть. На небе были звезды, а вот луна заставила себя подождать, зато, когда она украсила небосвод, на полянке закружись снежинки и появилась она.
- Зима… - заворожено прошептал юноша.
Девушка расправила белоснежное платье и так же холодно взглянула на парня.
- Зима, ты не рада меня видеть?
- Не знаю, - честно ответила девушка.
- Что же ты за создание такое чудное? От куда ты взялась?
- Я нечего не знаю! – настойчиво повторила девушка. Она не обращая внимания на парня обошла свои владения, поправляя кружевные рисунки на окнах, и заметая лесные тропинки.
- Так это ты делаешь, - удивился парень, - Ты точно Зима! Или нет?
Девушка не ответила ему, она грациозна, брела по своим лесным владеньям, по-хозяйски поправляя все, что за день успело растрепаться.
Тихон не отставал от нее ни на шаг, все вглядывался в ее глаза:
- Скажи, Зима, а ты счастлива?
- Что? – девушка остановилась и впервые с легким интересом взглянула на юношу.
- Ты не выглядишь счастливой. Скорее отстраненной. – Тихон посмотрел ей в глаза и подошел в плотную, лицо к лицу: - Зима, ты счастлива?
- Не знаю, - вторила девушка.
- Ну, так я и думал, - радостно выпалил Тихон: - Тебя заколдовали!
- Что? – переспросила Зима.
- Да-да. Так бывает. Я в сказках читал. – Уверено изрек юноша: - Тебя надо показать ворожее. Хотя нет… она же только гадает. Мы пойдем к колдунье! Не бойся, она добрая, по крайнее мере не чего злого не сделала.
Девушка застыла на месте, пытаясь осмыслить слова юноши, а Тихон схватит ее за руку, удивился, что может чувствовать ее прикосновения и потащил в деревню.
- Вот дом колдуньи. Сейчас мы все узнаем, - деловито затараторил он, постучал в дверь и ему тут же открыли: - Вы не спите?
- Так же как и вы, - ответила колдунья, сонной она уж никак не выглядела: - Так… карты раскидывала перед сном. А вам что надо? – небрежно кинула она.
- Вы меня видите? - не поверила своим ушам девушка.
- Конечно, я что на слепую похожа? – колдунья оглядела девушку, тяжело вздохнула и тихо молвила: - Ну, проходите, раз пришли.
- У нас тут проблема. Мне кажется, эту девушку заколдовали. – Первым начал Тихон.
- Это же очевидно. – Подтвердила его догадку колдунья.
- Я так и знал! А кто?
- Холод, - туманно ответила колдунья.
- Холод? А как нам его найти? Где он живет? Мы его найдем, и он расколдует ее.
Колдунья лукаво улыбнулась: - Найдешь, как же. Холод живет в сердце!
Тихон слегка поник, взглянул на Зиму, та стояла у дверей как статуя, без интереса взирая, куда-то вдаль.
- И что нечего нельзя исправить? Нельзя же ее так оставить!
- Всегда можно все исправить! Всегда! Но у вас мало времени. Только до нового года.
- Хорошо! Я все сделаю! Ты только скажи!
- Не ты должен делать, а она! – твердо сказала колдунья, глядя на девушку, - Видишь ли, когда то ее сердце покрылось льдом. Теперь только она сможет его растопить…
- Но как? – спросил юноша.
- Каждую ночь пусть заходит в новый дом и помогает по хозяйству, видеть ее не будут, а вот чувствовать… - колдунья отвела взгляд и поспешно зевнула: - Уморили вы меня. Все, вам пора. Приступайте.
- Чудеса, - пробубнил Тихон, выходя от колдуньи. Хотя по-настоящему удивляться, он уже перестал. Теперь он каждую ночь сопровождал Зиму к домам и ждал чуда. Но его не случалось. Девушка добросовестно помогала людям, заметала дома, топила печи, пекла пирожки. Но сама была все такой же холодной. Люди просыпались утром и дивились предпраздничным чудесам: и дом чист, и стол полон выпечки и в воздухе какое-то еле уловимое сказочное сияние.
Только сама девушка нечему не дивилась. Она холодно смотрела на Тихона, а тот не зная отчаянья, вторил:
- У тебя получится!
Вот и пришла последняя предновогодняя ночь, и оставался всего один домик.
Девушка с приходом ночи прошмыгнула в него и принялась наводить чистоту. Дом уже блестел, а времени еще было предостаточно, девушка заприметила пряжу у окна и решила допрячь ее. Она не могла припомнить, что бы уже делала это, но руки сами ее вели. За этим делом она просидела довольно долго и самозабвенно. Что в этом было невероятное, она улыбалась и даже стала тихонько напевать новогодний мотивчик.
Вдруг шорох донесся перекрывая ее пение, и послышались еле слышные шаги. Зима испугалась и бросила пряжу.
- Доченька? – позвала женщина, заходя в комнату. Она включила свет, но некого не увидела. Подошла к окну, взяла в руки пряжу и заплакала.
Девушка взглянула в глаза женщине, там было столько боли, что и в груди у Зимы что-то запекло. Она хотела смахнуть слезы женщины, но у нее это не вышло, тогда по лицу Зимы потекла одинокая соленая слезинка. И в одночасье все засеяло, замерцало и загорело новым красками. Слезы девушки катились по плоти ее тела, она больше не была прозрачной.
- Настенька! – закричала женщина, подняв голову и увидев девушку перед собой, - Доченька!
Они обнялись, и девушка все вспомнила, она вспомнила кто она.
В окно глядел радостный Тихон и махал Насте руками, а она улыбалась и смотрела не него живым и нежным взглядом.
- Что случилось? – в комнату влетел сонный мужчина.
- За елкой завтра пойдешь, мы с Настенькой еще успеем нарядить ее до нового года!
Beloyrskay (22-го, 45 лет)
