Ночь больше не казалась такой темной, снег укрыл белым одеялом землю и искрился всеми цветами радуги. Деревья приоделись к праздникам в белый палантин, а зайчики надели свои нарядные белые шубки. Деревянные домишки на отшиби, казались игрушечными. Свет в окнах погас, и на небосводе засеяла луна. На лесной полянке появился мерцающий силуэт. Луна пролила на него свет, и теперь силуэт приобрел очертание. Это была хрупкая, бледнолицая девушка. Черные локоны спадали на ее голые плечи, а белоснежное пышное платье шуршало чуть тише, чем снег под ногами. Юное тело мерцало под лунным светом, и было тяжело разглядеть, что оно полупрозрачное, не имеющие плоти и крови. Девушка посмотрела на небо своими большими синими глазами, и на ее ресницы красиво приземлилось несколько снежинок. Она не слышно, не оставляя следов на снегу побрела к домам. Порывом ветра она подобралась к первому дому, заглянула в окошко, и смогла разглядеть детей, спящих в своих кроватках. Через окно доносился запах молока стоявшего на подоконнике и пряностей. Девушка сняла перчатку и плавно, еле касаясь, провела по окошку своими длинными пальцами. И там где она коснулась, в тот же миг, появился красивый морозный узор. Девушка улыбнулась и пошла дальше оставлять на окнах свое морозное кружево. Наутро у всех жителей деревушки было праздничное настроение. - Мама, мама, зима украсила наши окна к празднику, - радостно кричали дети. Праздник близился, взрослые заготавливали дрова, и убирали дома. Дети наряжали елки и капались на санях. В воздухе витал запах предновогоднего волшебства. Особенно оно усиливалось с приходом сумерок. Когда все возвращались домой и семьями собирались за одним большим столом. Запах горячей вкусной прямой еды доносился с каждого дома, так же отчетливо, как и детский смех. И казалось, все были счастливы в эти беззаботные предпраздничные деньки. Только в одном доме было как то темно и тихо. Тут не стояла наряженная ель, и не витал праздник в воздухе. Не горел свет. Только свеча, одинокая свеча на подоконнике. Где сидела женщина с седыми локонами, туго собранными на затылке и пряла пряжу. Но ее уставшие глаза, то и дело возвращались к окну. И отрешенным взглядом она гладила заснеженные поляны. - Дорогая, может, нарядим в этом году елку? – спросил седовласый мужчина с выцветшими зелеными глазами, появившийся в дверях. - Нет, ее всегда наряжала Настенька. – Холодно ответила женщина, не поворачиваясь. - Столько лет прошло, как она пропала…. мне кажется, она не обиделась бы, если бы мы, хоть раз отметили ее любимый праздник. - Без нее не буду! – отрезала женщина. - Но ведь она… - Она вернется! Мужчина взглянул на свою жену с глубочайшей тоской и уже собирался уходить, как она молвила: - Знаешь, иногда ночью, мне кажется, что я ее слышу. Она легонько ступает под окнами и не решается войти в двери. - Это ветер, родная, или метель, - мужчина подошел к супруге и укрыл ее теплым пледом, - Только не сиди опять допоздна за пряжей, уже ночь на дворе. Ночь действительно медленно спустилась на землю. И в лесу, что соединял две деревушки, среди елей и сосен, появилась она. Девушка в пышном белом платье. Она кружилась в такт снежинкам, так легко и плавно, что казалось, вот-вот взлетит легкой пушинкой к луне. Ее босые ножки едва касались мягкого снега, она отталкивалась от него и снова плавно приземлялась в ритме вальса. Зашумели иголки елочек, создавая сладкую симфонию. На полянку сбежались зверушки, они заворожено наблюдали за необычным праздничным балом. Девушка самозабвенно купалась в лучах луны и слушала старую подругу вьюгу. Затем обошла свои владения, подправила рисунки на окнах и укрыла снегом оголившиеся веточки старых дубов. Она хотела еще раз станцевать свой танец со снежинками, как вдруг привычную тишину оборвал крик. Странно…. Раньше она не слышала нечего подобного. - Показалось – решила она, но тут крик повторился, причем он был громче и отчетливее чем в первый раз. Девушка поплыла к озеру, откуда доносились звуки, и увидела парня провалившегося под лед. Она подошла к старой липе и что-то ей прошептала, после чего липа покорно склонилась над рекой и парень смог ухватится за ее ветви. Липа плавно вернулась в прежнее положении. - Чудеса… - прошептал высокий статный парень, и принялся отжимать вымокшую одежду. Он еще раз взглянул на липу, сказал спасибо не понятно кому, в воздух, и собирался уходить. Но мягкое сеяние в тени липы привлекло его внимание, он потер глаза и присмотрелся еще раз. Теперь он отчетливо видел силуэт. - Чудеса, - повторил юноша и стал приближаться к силуэту. «Эта девушка! Красивая! Ей не холодно?!» - подумал он, но вслух не сказ не слова. Он подошел к ней почти в плотную, увидел ее белоснежную сияющую кожу и алые уста.
- Что вы делаете в лесу? Вы заблудились? Девушка широко распахнула свои глаза в удивлении и тоненьким, звонким голосом, схожим на колокольчик спросила: - Ты меня видишь? - Вижу, - еще больше удивился юношу, он внимательно разглядывал девушку. И только сейчас понял что она почти прозрачная, как призраки или духи, о которых он читал в книгах: - Я Тихон. А вас как зовут? - Я не знаю, - растеряно ответила девушка. - Как так? Всем родители дают имя при рождении. Где ваш дом? Я отведу вас. - Я не знаю, - повторила девушка. Ее глаза были холодны, как буд-то под тонким слоем льда. А лицо точно фарфоровое, не меняло своего выражения. Юноша смотрел на нее, не сводя глаз и пытался понять, что же это перед ним за создание такое. - Тогда я буду звать тебя Зима… Спасибо, что спасла меня! Девушка, смотрела на него так же холодно, она впервые разговаривала с человеком. До этого ей доводилось петь с метелью, говорить с луной, шептаться с деревьями, но люди ее просто не видели, хотя и встречались не так уж часто на ее пути. Они просто проходили мимо нее, иногда даже сквозь. Она приоткрыла уста, собираясь ответить Тихону, но луна скрылась за горизонт, пропели первые петухи и девушка сиянием растворилась в воздухе, буд-то превращаясь в тысячу снежинок, которые кружились и в танце таяли. - Чудеса, - в который раз повторил Тихон и пошел к деревне. Он хотел рассказать о своих приключениях родителям или хотя бы братьям, но справедливо полагая, что ему не поверят, решил оставить это в тайне. Тихон дождался ночи и проскользнул на опушку леса. Ждал Зиму долго, успел замерзнуть. На небе были звезды, а вот луна заставила себя подождать, зато, когда она украсила небосвод, на полянке закружись снежинки и появилась она. - Зима… - заворожено прошептал юноша. Девушка расправила белоснежное платье и так же холодно взглянула на парня. - Зима, ты не рада меня видеть? - Не знаю, - честно ответила девушка. - Что же ты за создание такое чудное? От куда ты взялась? - Я нечего не знаю! – настойчиво повторила девушка. Она не обращая внимания на парня обошла свои владения, поправляя кружевные рисунки на окнах, и заметая лесные тропинки. - Так это ты делаешь, - удивился парень, - Ты точно Зима! Или нет? Девушка не ответила ему, она грациозна, брела по своим лесным владеньям, по-хозяйски поправляя все, что за день успело растрепаться. Тихон не отставал от нее ни на шаг, все вглядывался в ее глаза: - Скажи, Зима, а ты счастлива? - Что? – девушка остановилась и впервые с легким интересом взглянула на юношу. - Ты не выглядишь счастливой. Скорее отстраненной. – Тихон посмотрел ей в глаза и подошел в плотную, лицо к лицу: - Зима, ты счастлива? - Не знаю, - вторила девушка. - Ну, так я и думал, - радостно выпалил Тихон: - Тебя заколдовали! - Что? – переспросила Зима. - Да-да. Так бывает. Я в сказках читал. – Уверено изрек юноша: - Тебя надо показать ворожее. Хотя нет… она же только гадает. Мы пойдем к колдунье! Не бойся, она добрая, по крайнее мере не чего злого не сделала. Девушка застыла на месте, пытаясь осмыслить слова юноши, а Тихон схватит ее за руку, удивился, что может чувствовать ее прикосновения и потащил в деревню. - Вот дом колдуньи. Сейчас мы все узнаем, - деловито затараторил он, постучал в дверь и ему тут же открыли: - Вы не спите? - Так же как и вы, - ответила колдунья, сонной она уж никак не выглядела: - Так… карты раскидывала перед сном. А вам что надо? – небрежно кинула она. - Вы меня видите? - не поверила своим ушам девушка. - Конечно, я что на слепую похожа? – колдунья оглядела девушку, тяжело вздохнула и тихо молвила: - Ну, проходите, раз пришли. - У нас тут проблема. Мне кажется, эту девушку заколдовали. – Первым начал Тихон. - Это же очевидно. – Подтвердила его догадку колдунья. - Я так и знал! А кто? - Холод, - туманно ответила колдунья. - Холод? А как нам его найти? Где он живет? Мы его найдем, и он расколдует ее. Колдунья лукаво улыбнулась: - Найдешь, как же. Холод живет в сердце! Тихон слегка поник, взглянул на Зиму, та стояла у дверей как статуя, без интереса взирая, куда-то вдаль. - И что нечего нельзя исправить? Нельзя же ее так оставить! - Всегда можно все исправить! Всегда! Но у вас мало времени. Только до нового года. - Хорошо! Я все сделаю! Ты только скажи! - Не ты должен делать, а она! – твердо сказала колдунья, глядя на девушку, - Видишь ли, когда то ее сердце покрылось льдом. Теперь только она сможет его растопить… - Но как? – спросил юноша. - Каждую ночь пусть заходит в новый дом и помогает по хозяйству, видеть ее не будут, а вот чувствовать… - колдунья отвела взгляд и поспешно зевнула: - Уморили вы меня. Все, вам пора. Приступайте. - Чудеса, - пробубнил Тихон, выходя от колдуньи. Хотя по-настоящему удивляться, он уже перестал. Теперь он каждую ночь сопровождал Зиму к домам и ждал чуда. Но его не случалось. Девушка добросовестно помогала людям, заметала дома, топила печи, пекла пирожки. Но сама была все такой же холодной. Люди просыпались утром и дивились предпраздничным чудесам: и дом чист, и стол полон выпечки и в воздухе какое-то еле уловимое сказочное сияние. Только сама девушка нечему не дивилась. Она холодно смотрела на Тихона, а тот не зная отчаянья, вторил: - У тебя получится! Вот и пришла последняя предновогодняя ночь, и оставался всего один домик. Девушка с приходом ночи прошмыгнула в него и принялась наводить чистоту. Дом уже блестел, а времени еще было предостаточно, девушка заприметила пряжу у окна и решила допрячь ее. Она не могла припомнить, что бы уже делала это, но руки сами ее вели. За этим делом она просидела довольно долго и самозабвенно. Что в этом было невероятное, она улыбалась и даже стала тихонько напевать новогодний мотивчик. Вдруг шорох донесся перекрывая ее пение, и послышались еле слышные шаги. Зима испугалась и бросила пряжу. - Доченька? – позвала женщина, заходя в комнату. Она включила свет, но некого не увидела. Подошла к окну, взяла в руки пряжу и заплакала. Девушка взглянула в глаза женщине, там было столько боли, что и в груди у Зимы что-то запекло. Она хотела смахнуть слезы женщины, но у нее это не вышло, тогда по лицу Зимы потекла одинокая соленая слезинка. И в одночасье все засеяло, замерцало и загорело новым красками. Слезы девушки катились по плоти ее тела, она больше не была прозрачной. - Настенька! – закричала женщина, подняв голову и увидев девушку перед собой, - Доченька! Они обнялись, и девушка все вспомнила, она вспомнила кто она. В окно глядел радостный Тихон и махал Насте руками, а она улыбалась и смотрела не него живым и нежным взглядом. - Что случилось? – в комнату влетел сонный мужчина. - За елкой завтра пойдешь, мы с Настенькой еще успеем нарядить ее до нового года!
Eroshkun (16-го, 27 лет)
