17.
В трактире было пусто, что не удивляло – время обеда давно прошло, а время ужина ещё не наступило. Рабочие были заняты своими обязанностями, а моряки предпочитали заведения поближе к порту и портовым борделям. Зал был небольшим и довольно чистым. Высокий худощавый хозяин стоял за стойкой бара, лениво облокотившись о деревянную колонну и весьма равнодушно следил за двумя забредшими в его заведение сеньорами.
Заняв небольшой столик, уютно приставленный к окну и явно рассчитанный на беседу без лишних ушей, мужчины заказали у ожившего хозяина пиво и пока тот бегал за этим народным напитком, сидели молча, наблюдая за бившимся в окно жуком.
Оказавшийся расторопным, хозяин молнией подлетел к богатым посетителям с двумя кувшинами, прикрытыми тапас [70] из ещё тёплого ароматного хлеба.
Отхлебнув несколько раз из глиняной кружки действительно отличное пиво, Анри, наблюдая за доном Себастьяном, понял, что тот не начнёт разговор первым. Сделав ещё один глоток, с решимостью ныряльщика, ухватившего большой камень для более глубокого погружения, Анри прыгнул в неприятную ему тему, как в глубину:
- Так что вы должны рассказать мне о перспективах замужества контессы Изабель, капитан?
Дон Себастьян, отпивая свою порцию хмельного напитка маленькими глотками и отщипывая хлеб, поставил кружку на стол и делая вид, что наблюдает за всё ещё пытающимся пробиться наружу жуком, ответил:
- Даже если контесса очень красива, учитывая то, что род Альменара не самый славный в Испании, да и застрял здесь граф, вне всяких сомнений, надолго, а Белиз, как вы сами знаете, не самое престижное место в Мэйне, это всё сильно снижает перспективы его дочери. Если же к тому придать слова девушки о небогатом приданом, да ещё и тот факт, что сеньорита родилась тут, в Новой Испании, её шансы выйти замуж за богатого и знатного печально малы. Но шанс найти себе мужа славной фамилии не безнадёжен. По землям старой и Новой Испаний бродит немало менее счастливых отпрысков из знатных семейств, имеющих лишь громкое имя. Вот для таких идальго её креольское происхождение, как и положение её отца, будет гораздо менее значимым, чем содержимое её сундуков. Так что, намекая на то, что ей не найти мужа благородного происхождения, контесса немного кривила душой. Она явно хотела подтолкнуть вас на более решительные действия, дав понять, что они не будут тщетными. Учитывая расположение девушки, ваше богатство и то, что граф не скрывает своих симпатий к вам, сеньор Анри, у вас есть весьма неплохая перспектива жениться на дочери губернатора. Да и согласно этикету, будь вы дворянином, после сегодняшнего разговора с контессой вы были бы просто обязаны жениться на ней, - только закончив длинную тираду дон Себастьян взглянул на своего собеседника.
- Я не люблю её, - с нескрываемой грустью в голосе ответил Анри. С минуту он сидел, глядя в кружку, но потом поднял глаза на капитан-лейтенанта и задал ему свой вопрос:
- А почему бы вам не жениться на ней, дон Себастьян? Вы ведь тоже не из счастливчиков, родившихся первыми у родовитого отца?
От неожиданности дон Себастьян не донёс к губам кружку с пивом. Поставив её снова на стол, он пожал плечами и, как всегда, очень тихо, ответил:
- Не могу.
- Почему? – искренне удивлённый таким лаконичным ответом поинтересовался Анри.
Аристократ обдумывал свой ответ, глядя в окно. Потом повернулся к Анри:
- Хорошо, я отвечу вам, но откровенность за откровенность. Вы согласны?
Анри кивнул:
- Справедливо! И так, вы первый. Почему?
- Я уже женат.
Анри ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. Прочитав на лице собеседника, какое впечатление произвёл на него ответ, дон Себастьян улыбнулся и, сложив на груди руки, давая понять, что его рассказ будет длинным, начал свою историю:
- Мой отец дон Фернандо Альварес де Толедо и Мендоса, шестой герцог Альба. После смерти своей первой жены он женился на моей матери, Каталине Пименталь и Понсе де Леон. В первом браке у отца родился мой старший брат Антонио Альварес де Толедо и Энрикес де Рибера, будущий седьмой герцог Альба и так далее – у отца много титулов. Я же, как младший, мог рассчитывать лишь на скромный пенсион до смерти отца и небольшое наследство после смерти матери. Учитывая то, что я единственный ребёнок своей матери, а у моего брата до сих пор нет наследника, семья решила нарушить древнюю традицию и вместо служения богу, выбрала для меня карьеру военного. Однако мать хотела обеспечить мне более безопасную и сытую жизнь и уговорила отца женить меня на богатой вдове и пристроить на уютное место при короле, – при этих словах дон Себастьян тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Немного помолчав, он продолжил:
- Отец исполнил настоятельную просьбу матери и нашёл для меня невесту довольно быстро. Это была вдова дворянина, трагически погибшего на службе у его величества Филиппа IV - дона Хосе де Соррибас и Ровиры. Отца не смущало, что я хотел принять постриг, как и то, что донья была старше меня и у неё была дочь от первого брака. Главное, что у неё был большой дом в Берге и деньги. Моё мнение, как вы понимаете, сеньор Анри, не интересовало ни мою мать, ни тем более моего отца. Молодая вдова тоже была не против нашего брака даже ни разу не встретившись со мной. Я не посмел противится воле родителей, но свою жену я видел в первый и последний раз пред алтарём. Так что вот уже почти три года, как я женат, - тихий, как всегда, голос дона Себастьяна был неприкрыто грустным. Сделав небольшую паузу, он снова повернулся к окну и продолжил:
- Отец весьма осерчал на меня за то, что я спешно покинул Испанию и лишил меня пенсиона, так что всё, что мне досталось от женитьбы, это право называться доном. Правда, когда мы были последний раз в Гаване, я узнал, что моя жена проявила обо мне неслыханную заботу и регулярно посылала на моё имя пятьсот песо два раза в год.
- И как же зовут эту женщину? – всё ещё не придя в себя от изумления, спросил Анри.
- Разве я не сказал этого? – теперь удивление было в голосе дона Себастьяна.
- Нет. Я был очень внимателен.
- Донья Теодора Ортаффу де Альварес де Толедо, - ответил капитан-лейтенант и допил своё пиво залпом.
- Возможно, вам всё же стоило узнать её лучше, - задумчиво произнёс Анри, - что-то мне подсказывает, что это достойная женщина и она не заслужила такого отношения с вашей стороны.
- Возможно. Но теперь я уже не изменю этого. Может статься что ей снова повезёт овдоветь и в этот раз она будет более осмотрительна в выборе мужа.
Анри покачал головой:
- Это жестоко, дон Себастьян.
Дон Себастьян неопределённо пожал плечами и налил себе ещё пива.
- Сейчас моя очередь на вашу откровенность, сеньор Анри. Кстати, я полагаю, что конфиденциальность этого разговора подразумевается сама собой?
Анри кивнул и замер в ожидании встречного вопроса.
- Когда вы сказали, что не любите контессу Изабель, это прозвучало так, как будто вы хотели сказать, что любите другую. Это так?
Анри опять кивнул в ответ и допил пиво. Налив из кувшина ещё, он стал ждать продолжения допроса, бьющего по самому больному месту в его душе.
- Кто эта счастливица?
Анри тяжело вдохнул. Теперь он тоже долго смотрел на несчастного жука, всё ещё борющегося за свою свободу. Наконец, кроша пальцами отломанный кусочек хлеба, продолжая наблюдать за жуком, ответил:
- Помните, примерно полгода назад мы захватили два английских фрегата и линейный, сопровождаемых тремя приватирами?
Теперь кивнул дон Себастьян, но не сразу, так как памяти понадобилось время.
Победоносная армада тогда крейсировала возле Пуэрто-Рико. Проходя между островками Кайо Ратонес и Кайо Лобос, марсовые увидели английскую эскадру. Англичане шли острым курсом, тогда как армада Анри шла бакштаг. Увидев превосходящего по силе противника, английский флагман, пятидесяти-пушечный линейный корабль «Монк» пошёл на разворот оверштаг, пытаясь сбежать, в то время как два фрегата «Элизабет» и «Приключение» совместно с тремя пиратскими кораблями готовились принять бой, чтобы дать время «Монку» уйти. Глядя на такие действия врага Анри тогда предположил, что на флагмане есть нечто очень важное, что нужно было спасти любой ценой. Отправив на перехват «Монка» два фрегата «Решительный» и «Упорный», Анри ринулся в бой с оставшимися двумя линейными кораблями, четырьмя военными испанскими галеонами и бригом на три фрегата, барк и пинк. Бой не был тогда долгим, не смотря на то, что пираты сразу же попытались бежать, бросив своих «кормильцев» на произвол испанцев, они были взяты на абордаж галеонами. Но вот английские фрегаты сражались достойно, однако шансов у них не было, так что, потеряв по мачте и немалое количество мушкетёров, англичане сдались, потому как «Монк» поднял белый флаг и, стало быть, умирать за его спасение уже не имело смысл. Дон Себастьян не особо запомнил этой бой, так как его решила артиллерийская дуэль, он же и его абордажная команда тогда так и не дождались своего выхода на сцену. Но вот когда «Победоносец» подошёл к сдавшемуся практически без боя «Монку» и перед взор Анри привели важных пленных, это дон Себастьян вспомнил. Кроме капитана-коммодора Джейсона Пирса была взята в плен и семья лорда Уильяма Хэмптона – жена и младшая дочь, отправленные генерал-губернатором Антигуа и Барбуды в Англию в сопровождении ирландской рабыни и нескольких слуг. Вернувшись в Сан-Хуан призовые корабли отремонтировали, переименовали и усилили ими Победоносную армаду. Сейчас бывший «Монк» носит гордое имя «Неустрашимый» и ходит под командованием опытного севильского мастера Хулио Алькарас Фариаса. Пленённое семейство сэра Уильяма Анри вернул на Антигуа за выкуп, но, так как лорд Уильям согласился заплатить лишь за жену и дочь, то офицеры английского флота ждут окончания войны в тюрьме Сан-Хуана, а моряки и солдаты уже работают на плантациях Пуэрто-Рико.
- Так кто же из тех дам покорил ваше сердце, сеньор Анри? – всё ещё пытаясь выловить в памяти лица всех пленённых тогда женщин, спросил дон Себастьян.
Анри почувствовал, что краснеет и опустил голову. Сейчас, впервые, он скажет то, что до сих пор боялся признавать даже сам себе. И не получится отмолчаться – ведь он дал слово дону Себастьяну быть откровенным в ответ на его откровение. Сделав глубокий вдох, не поднимая головы, Анри, наконец-то ответил:
- Это леди Энн Хэмптон, дочь генерал-губернатора Хэмптона.
Дон Себастьян даже присвистнул. Некоторое время оба мужчины молча пили пиво. Первым заговорил дон Себастьян:
- Боюсь, эта птица не вашего полёта, друг мой, - впервые за два года он назвал Анри другом и впервые не пытался скрыть свои эмоции.
Анри явственно услышал в голосе собеседника сочувствие. Не осталось незамеченным и слово «друг». Но Анри не стал акцентировать внимание на новой форме общения между ним и капитан-лейтенантом, а ответил кратко и ясно:
- Я знаю, - и, выпив залпом своё пиво посмотрел на человека, которому единственному доверил свою самую большую тайну.
- Забудьте о ней, Адмирал. Это было мимолётное знакомство. Вы ничего не знаете о ней. Сколько раз вы общались, если не считать трапезы в ратс-камере? К тому же я слышал, что англичанки холодны, как лёд. Другое дело испанки! Если вы согласитесь принять от меня совет как от человека, искренне симпатизирующего вам и прожившего на этом свете немного дольше вас, я бы посоветовал вам присмотреться к сеньорите Изабель.
- Я готов принять искренний совет от симпатизирующего мне философа, но, увы, он бесполезен. Я словно околдован леди Энн и не могу думать ни о какой другой женщине, - голос Анри был непривычно тихим и очень грустным. Он бесцельно крутил в руках пустую кружку, глядя при этом на бьющегося в грязное окно жука.
- Всё проходит, поверьте мне, сеньор Анри. Даже для чар нужно постоянно иметь перед глазами объект влюблённости, в противном случае они тают.
- А вам откуда это знать, дон Себастьян? – Анри оживился и даже попытался улыбнуться.
- Кому ещё знать, как действуют чары любви, если не философу, - с едва заметной улыбкой ответил капитан-лейтенант.
- Значит, только размышления и никакого личного опыта? – с ощутимым сарказмом спросил Анри.
- Ладно, раз мы договорились обмениваться откровениями, то да, был у меня личный опыт. Поэтому я точно знаю – расстояние лечит. Пусть не сразу, но всё же.
Анри тяжело вздохнул и снова посмотрел в окно. Упорный большой жук продолжал лезть по стеклу и снова падал. Не выдержав, Анри взял жука в руку и пошёл к выходу. Немного усилившийся ветерок приятно охлаждал разгорячённое эмоциями и пивом лицо. Опустив насекомое на траву, Анри улыбнулся, видя, как упорное существо пусть и не своими усилиями, но наверняка не без воли Господа, обретя шанс жить дальше, быстро уползало в густую траву.
- А ведь сеньорита Изабель была права, назвав вас хорошим человеком, Анри! – услышал он за спиной голос дона Себастьяна.
- Вы это только сейчас поняли, капитан? – улыбнулся Анри.
- Нет, но сейчас я в этом утвердился, - сказал аристократ, подавая Анри его шляпу.
- И в этом вам помог жук? – мягко и без сарказма спросил Анри.
Дон Себастьян рассмеялся:
- Знаете, почему я не остался тогда с доном Исаси на Ямайке, а пришёл наниматься к вам на корабль?
- Я думал об этом. И не раз, - говоря это, Анри показал рукой на открытую дверь трактира – Вы заплатили и за меня?
- Разве не я вас привёл сюда? – капитан-лейтенант улыбнулся. Его глаза впервые смотрели доброжелательно, без привычной холодности. - И к какому же выводу вы пришли, позвольте поинтересоваться? – озорные искорки сделали вдруг строгое аристократичное лицо дворянина живым и даже каким-то родным.
Анри поймал себя на мысли что он ещё никогда не чувствовал себя так уютно рядом с этим человеком, всегда таким холодным, словно дон Себастьян был вырезан из камня.
- Я решил, что вы ищете приключений и славы, а на Ямайке в ближайшие годы ничего увлекательного не предвидится.
Дон Себастьян покачал головой и его лицо снова стало серьёзным.
- Я хотел разгадать секрет вашего успеха, сеньор Анри. Сначала на Кубе, а потом и на Ямайке после вашего чудесного появления, о вас много говорили. Сейчас я знаю, что то, что тогда дошло до меня, лишь малая толика того, что на самом деле можно рассказать о вас.
- Значит, вы уже разгадали мой секрет? – полюбопытствовал Анри.
- Думаю, что я приблизился к его разгадке. Контесса Изабель была права и в том, что бог бережёт вас. Думаю, у бога есть с вами какой-то план. Вы поймали перо из крыла Ангела, сеньор Анри.
Анри горько рассмеялся.
- Прежде чем я получил то, что имею, я слишком много терял, капитан! Да и сейчас не вижу много счастья в том, что в моём сердце образ той, что меня, с большой вероятность презирает или ненавидит, а может, и то и другое сразу. Зато я сам стал душевной болью девушки, к которой я не испытываю ничего более уважения.
- Вы ещё не понимаете в чём ваше везение. Я уверен, что, сделав выбор, вы в итоге сможете получить любую.
Анри опять горько усмехнулся:
Разве не вы несколькими минутами ранее сказали мне, что у меня нет никаких шансов быть даже просто рядом с той, которую я полюбил?
- Сказал. И могу повторить. Но ещё я сказал, что вы любимчик бога. Кто знает, как всё ещё может измениться? Что стоит Господу возвысить вас или же снова бросить любимую в ваши руки?
- Похоже, вы всё же не так хорошо изучили меня, как думаете. Если бы такое случилось, и воля божья опять дала мне возможность решать судьбу леди Энн, неужели вы думаете, что я бы воспользовался этим?
Дон Себастьян положил Анри руку на плечо и подождал, пока тот посмотрит ему в глаза.
- Я не сомневаюсь в вашей порядочности, сеньор Анри. Если бы я не знал, что вы плебей, я бы принял вас за дворянина. Ваша образованность, благородные поступки и понятие чести – да вы бы вполне могли выдавать себя за идальго! Вот только с этикетом есть проблемы, но это дело поправимое. Я готов обучить вас всему, что обязан знать и уметь дворянин. А ещё я готов предложить вам свою дружбу. До сих пор я не встречал человека, достойного быть моим другом. Надеюсь, вы не откажете мне. В противном случае мне придётся покинуть вас, - глаза дона Себастьяна блестели, а его голос был серьёзен и взволнован, как никогда ранее.
Это волнение передалось и Анри.
- Я польщён оказанной мне честью и буду рад называть вас другом, дон Себастьян.
- Себастьян, просто Себастьян, - предложил новый друг и протянул Анри руку.
Анри кивнул и ответил на рукопожатие.
- Я так же благодарен вам за такое лестное мнение обо мне и непременно воспользуюсь вашими услугами учителя, но я не собираюсь выдавать себя за того, кем не являюсь.
- Я уверен, что вам это и не понадобится. Я готов поклясться, что вас ждёт блестящее будущее, а знание хороших манер пойдёт вам на пользу не только тогда, но и сейчас.
- Себастьян, скажите, отчего столько благоволения к моей персоне с вашей стороны? – Анри пристально посмотрел в глаза собеседника, - что вам от этого за польза? Чего вы ждёте взамен?
Дон Себастьян не отвёл глаза, выдержав прожигающий насквозь взгляд нового друга.
- Все мы ищем своё место в этом мире. Одних ведёт воля Всевышнего, другим дано самим решать чем быть полезными Господу. Думаю, что я своё уже нашёл. Оно рядом с вами, Анри. Допускаю, что я не могу пока ответить почему, но я твёрдо убеждён в том, что Господь привёл меня сюда ради вас. Возможно, это потому, что вы хотите сделать этот грешный мир справедливее, а я хочу, чтобы у вас это получилось. Ради этого я готов служить вам верой и правдой до конца дней своих и готов прямо сейчас принести вам присягу верности. Вы примите её, сеньор Анри?
Анри задумался: «Что же такого сумел за два года разглядеть во мне этот высокородный человек, который не захотел вести праздную жизнь придворного, наперекор отцу отправился в Новый Свет и, вместо того, чтобы служить королю, готов служить мне?» - но ответ не пришёл.
- Вы уверены в том, что действительно хотите этого? – внимательный взгляд серых глаз старался заметить наименьшее проявление скрытых мыслей на лице аристократа.
- Да, - не колеблясь ни секунды, ответил тот.
- Ну что же, если в вашем желании проявляется воля Господа, значит, так тому и быть.
После этих слов дон Себастьян отступил на шаг назад, бросил наземь шляпу и, вытащив из ножен шпагу, встал на одно колено, взял её двумя руками за лезвие под эфесом, словно распятие, и обратился к Анри:
- Своей честью дворянина клянусь быть вашим верным слугой, спутником, защитником, учителем, советником и другом до конца моих дней, до последнего вздоха и отстаивать вашу жизнь и вашу честь оружием и без него, делами и словами перед кем бы то ни было, будь то человек или сам дьявол.
Анри был поражён. Он осознавал всю значимость и величие момента, но слишком неожиданно и быстро развивались события, начиная со странного и пугающего голоса в его голове во время богослужения, признания сеньориты Изабель и кончая клятвой дона Себастьяна. Да к тому же он просто не знал, как подобает вести себя при присяге верности. Лихорадочно соображая, что надо сделать, чтобы завершить ритуал и не оскорбить стоящего перед ним коленопреклонённого человека, ввергающего в его руки свою жизнь и честь, Анри отдался внутреннему порыву, надеясь, что это воля божья ведёт его. Положив руки на эфес шпаги дона Себастьяна, он сказал то, что пришло из самого сердца:
- Я принимаю вашу клятву, дон Себастьян и благодарю вас за оказанную мне честь. И обещаю вам что никогда не заставлю вас обратить это оружие против невинных и в ущерб вашей чести. Прошу вас, встаньте!
Себастьян поднялся. На его красивом, исполненном гордости и достоинства лице проступили капельки пота. Он церемониально поклонился, принял из рук Анри свою шпагу и вложил её в ножны. Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга. Чтобы как-то завершить этот торжественный момент, Анри протянул руку Себастьяну. Тот ответил на рукопожатие сильно, по-мужски, скрепляя новый уровень отношений между двумя людьми, чьи жизни отныне будут неразрывно связаны.
Пояснения.
[70] Тапас - от слова tapa - «крышка». В Испании было издавна принято класть на подаваемый стакан или кувшин вина (закрывая его содержимое от мух и пыли). закуску (кусок хлеба или хамона).
Продолжение тут.
Предыдущая часть.
*Нажмите здесь, чтобы прочесть примечания..
Lutobor (20-го, 31 год)
