-= Клуб начинающих писателей и художников =-

48.

Ужин прошёл тихо: обсуждать дела во время еды было непринято, говорить о войне, бедствиях и других печальных событиях, не способствующих пищеварению, считалось дурным тоном, а на светские беседы и анекдоты ни у кого из присутствующих не было настроения. Кроме того, херес и сытная еда разморили уставших мужчин. Анри чувствовал, как ленивая сонливость начинает одолевать его и потому искренне обрадовался крепкому, почти несладкому чёрному кофе, поданному Фебе в завершение ужина. Ароматный и слегка терпкий напиток смыл опьянение и вернул мыслям быстроту. Заметно оживились и хозяин дома, и дон Себастьян.

Сеньор Хакоб, дождавшись, когда гости допьют кофе, поднялся и поблагодарив их за оказанную его дому честь, предложил перейти в гостиную. Поднявшись, сеньоры выразили истинную благодарность сеньорите Фебе за отличную еду и отправились за управляющим.

Забрав с обеденного стола бронзовый подсвечник, сеньор Хакоб завёл гостей в соседнюю комнату и зажёг все четыре рожка висевшей с потолка большой бронзовой лампы. Язычки пламени запрыгали, вырывая из темноты заставленное мебелью пространство. Анри, давно не бывший в гостях у семейства Финеесезов, осмотрелся. Каменные стены почти до половины были покрыты панелями красного палисандра с каймой на краях. Ближе к входу, над консольным столиком, так же сделанным из местного дерева, висело небольшое французское зеркало в бронзовой оправе, а чуть дальше, ближе к окну, стояло украшенное серебром бюро. Напротив, под гобеленом со сценами охоты, был небольшой диван того же красного дерева, потянутый красноватой в отблесках огня кожей и два подобных ему кресла. Получив приглашение сесть, гости заняли диван, а хозяин, поставив потрескивающую и чадящую свечу на консольный столик, кряхтя развернул кресло так, дабы мог видеть гостей, сел и с ожиданием посмотрел на Анри.

- Завтра поутру сюда доставят пленных англичан. Освободите один из складов для их содержания, сеньор Хакоб. Они понадобятся мне для работ на строительстве красильни и лесопилки. Среди них есть дворяне, тех надобно поместить отдельно.

Управляющий всплеснул руками и запричитал:

- Сеньор капитан, да куда же я дену древесину, что всего лишь два дня назад закончили перемещать с городских складов?

- Я уверен, что вы справитесь, сеньор Хакоб, - улыбнулся Анри, привыкший к умению управляющего преувеличивать сложности поставленной перед ним задачи. – Кроме того, есть у меня предчувствие, что именно этим деревом губернатор и собирается ремонтировать мои корабли.

- Много ли будет пленных? – сменив тон на деловой, поинтересовался марран.

- Пока двадцать семь, но вот сколько среди них дворян... - Анри обернулся к дону Себастьяну, передавая ему слово.

- Пятеро. Надобно учесть и то, что среди пленных есть раненые.

Сеньор Хакоб снова схватился руками за голову, но что за плач должен был последовать в этот раз гости так и не узнали – в дверь постучали.

- Уже иду! – крикнула откуда-то Фебе и её быстрые шаги зашуршали кожаными туфельками по каменному полу.

Все невольно замерли, прислушиваясь и инстинктивно вглядываясь в зияющий темнотой дверной проём, ведущий в гостевую комнату.

Заскрипел кованный дверной засов, послышался звук открываемой двери, и до застывших в ожидании мужчин донёсся радостный голос Фебе:

- Сеньор Антонио!

- Я тоже рад видеть вас, сеньорита. Надеюсь, за время моего отсутствия ваш отец не отдал мою комнату иному постояльцу? – долетел в гостиную баритон доктора.

- Фебе, веди сеньора доктора сюда, - взглянув на гостей, крикнул дочери сеньор Хакоб.

Когда мужчины, после приветствий снова расселись, Анри, глядя в уставшее лицо Антонио, для которого сеньор Хакоб перенёс второе кресло, спросил:

- У вас есть представление о количестве раненых?

- Приблизительное. По подсчётам сестёр-концепционисток [129] их более семисот и из них около сотни тяжелораненых, из которых едва половина доживёт до утра. Госпиталь переполнен, хирурги не успевают оперировать. Кроме того, поступило сообщение о тяжёлом ранении коменданта крепости сеньора Доминго и военного инженера сеньора Луиджи. Управляющий госпиталем доктор Хулиана Морено, попросил меня посетить сеньора коменданта для оказания ему необходимой помощи, а сам отправился к сеньору инженеру.

- Наших много? – тихо спросил Анри, когда Антонио умолк.

- Много, - кивнул доктор.

- Значит, вы пришли сюда прямо из дома сеньора Доминго? – задумчиво спросил Анри. – Как он? Жить будет?

- Всё в руках Всевышнего. Я лишь сделал, что мог - вытащил пулю и обработал раны. К счастью, ранения не смертельны, так что будем надеяться, что сильный организм идальго Муньоса справится с ними. Закончив в доме сеньора коменданта, я вернулся в госпиталь, полагая, что моя помощь ещё может понадобиться там. Как раз привезли раненых с «Победоносца». Они не нуждались в моей помощи – сеньоры Адриан и Мариано отлично поработали, но пока я их осматривал, я узнал о вашей победе над тремя английскими кораблями, Анри. При этом мне доложили, что меня разыскивает слуга и, полагая, что наши моряки были последними ранеными за сегодня, я отправился сюда, к сеньору Хакобу. Встретить вас тут, сеньоры, была для меня приятная неожиданность.

- Полагаю, вы сегодня тоже славно потрудились и нуждаетесь в сытном ужине и отдыхе. Не смею вас больше задерживать, Антонио, разве что последним вопросом – где вы оставили Хуана? – поинтересовался Анри, вставая. За ним последовали и остальные.

- Его арестовали солдаты губернатора, как только мы въехали в город, - тяжело вздохнув, ответил доктор. – Я требовал отпустить майя, говоря им, что этот старик ваш слуга, но тщетно. Полагаю, сейчас он в местной  темнице.

- Надеюсь, вы правы, друг мой, - сухо ответил Анри, и все заметили, как заходили у него желваки.

 Доктор виновато опустил голову. Наступившую тишину нарушало лишь потрескивание быстро догорающей свечи.

- Я не виню вас, Антонио, - спокойно сказал Анри. – Идите, сеньорита Фебе наверняка уже накрыла для вас стол. Увидимся завтра у собора. Вы же пойдёте на панихиду?

Доктор кивнул и, распрощавшись, вышел из комнаты.

Повторив сеньору Хакобу распоряжения по поводу пленных, порадовав его сообщением о том, что за ремонт кораблей платить не придётся и приказав все торговые корабли, вернувшиеся в Белиз, отправлять в Гавану и Веракрус вербовать людей для новой асьенды, Анри поинтересовался, какой сюрприз оставил ему капрал Грегорио Ромеро.

- О, этот огромный человек прибыл вчера вечером с двумя телегами камня и одним индейцем. Что именно вы считаете сюрпризом, сеньор капитан? – заулыбался управляющий.

- Камень – это хорошо, а вот индеец – это уже интересно. Камень послезавтра предложите губернатору, да поторгуйтесь хорошенько, тем более что денег он всё равно не даст, будет требовать в долг, - Анри посмотрел на прикивывающего сеньора Хакоба и не сдержал улыбки, видя, как тот довольно потирает руки в предвкушении будущего торга. «Да, несладко будет губернатору! Не удивлюсь, если ему придётся пообещать за камень цену изумрудов!» - позлорадствовал Анри, понимая, что обещанные графом Альменара деньги он получит нескоро. - А где индеец?

- Я поручил рабочим приглядывать за ним. Должно быть, они закрыли индейца в своём бараке. Желаете его видеть, сеньор капитан?

- Да.

- Фебе! – закричал управляющий, открыв дверь в тёмный коридор.

- Не надо, сеньор Хакоб, не беспокойте дочь. Отведите меня туда сами, - остановил его Анри.

Лицо старика выразило огромное неудовольствие, но возразить своему сеньору он не посмел и лишь приказал явившейся на зов дочери зажечь фонарь.

Когда из дома вышла небольшая процессия во главе с сеньором Хакобом, освещающим путь тусклым светом фонаря, ворота уже были заперты, а повсюду царила тишина. Анри огляделся, ожидая, что из темноты к ним кинутся выпущенные охранником псы, но, вместо трёх огромных алано, [130] к свету бесшумно приблизился его пеон Серхио, вот уже третий год отрабатывающий долг ночным сторожем.

- Не волнуйтесь, сеньор Анри, – просипел он, - сеньорита Фебе предупредила меня, что вы тут, так что собак я не выпускал,

- Хорошо, Серхио. Приготовь для меня факел и жди у ворот, - ответил Анри и подумал, что обязательно возьмёт к себе Фебе экономкой, как только построит дом.

Пояснения.

[129] До начала XIX века, когда появились обученные для ухода за больными сёстры милосердия, позднее названные медицинскими сёстрами, уход за больными в больницах и госпиталях осуществляли монахи или, чаще, монахини из близлежащих монастырей. В Латинской Америке в XVII веке эта обязанность лежала, в основном, на монашках кармелитках, францисканках и концепционалистках. Концепционистки (исп. Сoncepcionistes), или Орден Непорочного Зачатия (лат. Ordo Immaculatae Conceptionis) — женский институт, посвящённый жизни в Римско-католической церкви, основанный в 1484 году в Толедо.

[130] Испанский алано (исп. alano español) – древняя порода собак внушительного вида. Предки этих собак были выведены ассирийцами в качестве собак-воинов и участвовали в битвах. Затем, вместе с аланами, передвигались по Европе. Собаки этой породы остались на территории нынешней Испании. Для завоевания Америки испанские конкистадоры привезли с собой около тысячи этих собак. Аланские собаки так же участвовали в боях против индейцев, получали жалование и различные регалии.

Продолжение следует.

Предыдущая часть.

Нажмите здесь, чтобы прочесть примечания.