-= Клуб начинающих писателей и художников =-

. она лежит на полу и придумывает себе новое имя. Так как звали ее прежде в этом богом забытом месте она больше никогда никому не скажет. Она забудет, как страшный сон. Как бла бла бла. Это был ребенок, который был никому не нужен. Это была вторая девочка, вызывающая отвращение у своих родителей с самого моменты появления на свет. Ее не регистрировали. В этом чертом забытом месте никто не следит за прибавлениями в семьях. Сельма. Определенно. Чисто.

 Где-то рядом лежа на полу засыпает Питти. Сельма берет его на руки, качает.

«Сегодня куклам во все не до сна, ведь завтра наступает новая весна»

Приоткрытая дверь в ее маленькую камеру. Чьи-то тяжелые шаги. Нет! Нет! Только не мое имя. Умоляю. Прячься под одеяло, закрывай руками лицо.

«Ах, ты мелкая тварь!» раз, два, три, четыре, пять…. Дядюшка Ричард был в гневе на то что я не положила ему новое полотенце. Дядюшка Ричард был зол на то что я не сменила ему лезвие и он порезался. Теперь он одним рывком выкидывает меня на пол, и бьет тапкой по ребрам, по голове, и по обнаженному бедру, оставляя красные отпечатки. Посчитать, умножить на 10. и дать сдачу. В другой раз.

Сельма уверенным шагом идет к выходу. Сегодня она впервые выйдет под открытое небо. Сегодня она родится второй раз. Второй жизнью. Второе дыхание. Первый вдох. На руках спящий Питти. Она и ему уже придумала новую жизнь. Будущее.

Дом Робинсонов стоит в самом глухом лесу, и даже местные шерифы редко навещали их, поскольку просто ленились ехать в такую даль. Здесь даже не видно небо, оно скрыто за миллионно метровыми деревьями. Тьма ворон кружится над домом, дерутся прямо в воздухе, падают и снова набирают высоту. Они просто ничтожественны. Тропинка ведущая в город совсем не похожа на тропинку ведущую в город, подобно заброщенной дороги на местное кладбище тянется длинной черной извилистой змеей куда-то вверх. Сельма прихватила пару вещей у своей старшей сестры. Они теперь вряд ли ей пригодятся. Ей теперь больше не придется трахать себе мозг ежедневной проблемы недостатка вещей. Она теперь практически никто. Она теперь как Сельма, только в прошлом.

Питти по прежнему спит. Внезапный лай дворняги заставляет его проснуться. Он улыбается и говорит чтото на своем непонятном детском языке в ответ. Собака смотрит на них. Убегает. Питти громко смеется. И из окна выглядывает старушка, отодвигая серую занавеску. Любопытство никогда не приводит ни к чему хорошему.

«Скотт, расскажи мне как там, за дверью?» Скотт опиши жизнь снаружи. Что за противный смех в ответ. Что я не так сказала. Только пожалуйста больше не играй со мной, иначе дядя Ричард снова запрет меня в комнате. Он выливает мне на руки и на платье стакан апельсинового сока. «Дурнууууушка дурнууушшшкаа! Папаааа! Она отбирала у меня сок!» в комнату вбегает ярость топора, резко останавливается, хватает меня за руку. И я уже ничего не значу. Как всегда. Скотт видит слезы на моих глазах, но продолжает смеяться идиотским смехом, продолжает показывать на меня своими кривыми пальцами, которыми он постоянно ковыряет в тех местах, в которых не положено. Идиот. Я знаю где ты прячешься, каждый раз когда мы играем в прятки. Ты неоригинален, и всегда тебя можно найти только в одном месте в этом доме.