Глава 11.
Откровение.
Утром, часов в семь, меня разбудил телефон, зазвеневший на весь дом.
«Кому в такую рань не спится?! - спросонья подумала я, но, когда увидела, кто звонит, лишь обреченно вздохнула. - Пора перестать задавать себе подобные вопросы. Только один человек может названивать с утра пораньше, а потом извиняться, что разбудил».
- Брэд, ты сколько часов в день спишь? Семь? Или меньше? - спросила я сонным голосом, зевая.
- Я тебя разбудил? - виновато спросил он.
- Веришь - нет, в семь часов в воскресенье люди еще спят.
- Прости. Я перезвоню через пару часов.
- Ничего. Разбудил уже, - я опять зевнула. - Чего звонишь-то?
- Ну… Вчера мы не отпраздновали твой день рождения…и я подумал, почему бы не отметить его сегодня?..
- Сегодня? Каким же образом? - я окончательно пробудилась ото сна.
- Это сюрприз. У меня все готово. Почти.
- Что значит «почти»? «Почти» мне не нравится!
- «Почти» - это твое согласие. Его-то как раз и не хватает.
- Значит, ты все приготовил, уже уверенный в том, что я соглашусь?
- Да.
- Я всегда удивлялась твоей самоуверенности! А если я откажусь?
- Я очень расстроюсь, ты же знаешь.
- Ладно, я согласна. Куда мы пойдем?
- Я же сказал, это сюрприз.
- Колись давай!
- Анна, не будь такой упрямой!
- Ну хоть намекни. А лучше, посоветуй, что мне надеть.
- Джинсы, футболку, куртку, кроссовки… Думаю, хватит.
- Когда ты заедешь?
- Как только ты будешь готова.
Пока я разговаривала, я ходила по комнате. Тут я подошла к окну.
- Ты что, уже здесь?! - я не верила своим глазам.
- А ты быстро меня раскусила, - сказал он, поднял голову и улыбнулся мне самой соблазнительной и загадочной улыбкой, на которую только был способен.
- Мое время ограничено?
- Нет, но, чем быстрее, тем лучше.
- Понятно. Минут через пятнадцать-двадцать буду.
- Хорошо. Я жду.
Я положила трубку и начала лихорадочно соображать, что мне надеть. В итоге, выбрала обычные джинсы, клетчатую рубашку и легкую куртку - в семь утра, хоть и двадцатого мая, все-таки прохладно.
Я быстро убрала постель, умылась, заплела волосы и спустилась вниз. Я решила написать родителям записку, чтобы не волновались.
«Мама, папа, Саша,
Не волнуйтесь, если с утра не найдете меня в моей комнате. Мы с Брэдом поехали праздновать мой вчерашний день рождения. Я не знаю, куда он собирается меня отвезти, он сказал, что это сюрприз. Но вы не переживайте, я позвоню с его телефона (мой разрядился), как только узнаю, что это за сюрприз.
Люблю вас.
Анна. Энжи»
Я взяла куртку и направилась к выходу.
«Кажется, ничего не забыла», - подумала я и, открыв входную дверь, вышла.
- Доброе утро, - сказал Брэд, увидев меня.
- Доброе. Ну, не передумал? Может все-таки расскажешь, куда мы едем?
Вместо ответа он достал из кармана большой платок и начал его складывать.
- Что ты делаешь? - не понимала я.
- Хочу устроить тебе сюрприз.
- Каким образом? - не унималась я.
- Подойди ко мне.
Я подошла.
- Повернись ко мне спиной, - последовало указание. - Закрой глаза.
Я повиновалась.
Тут он ловко завязал мне глаза платком, который только что аккуратно складывал.
- Что ты делаешь? - сказала я и попыталась снять повязку.
Но не тут-то было - он крепко жал мои руки так, что ими невозможно было пошевелить.
- Не надо, не снимай, - проворковал он и поцеловал мою руку.
- Ладно, ладно. Только отпусти.
- Расслабься, Анна. Сейчас я постараюсь посадить тебя в машину, а если ты будешь такая напряженная, как сейчас, это займет много времени и сил.
Я расслабилась, он взял меня в охапку и аккуратно посадил в машину.
- Брэд, а не легче было сначала сесть внутрь, а потом уж завязывать мне глаза? - спросила я, когда услышала, как он захлопнул за собой дверцу.
- Легче, но не интереснее.
- Понятно, - просто ответила я.
Затем он завел машину, и мы двинулись в путь.
С закрытыми глазами было не очень комфортно ехать - хотелось посмотреть в окошко, чтобы хоть как-то занять себя.
- Еще долго? - спросила я.
- Нет, еще совсем чуть-чуть. Минуты через три мы будем на месте, - сказал он и замолчал, сосредоточившись на дороге.
Я немного открыла окно. Дул свежий легкий ветерок, лаская мое лицо, светило утреннее солнце, мягкое, ненавязчивое, - день обещал быть чудесным.
- Приехали, - сказал он наконец.
Я сама вылезла из машины, но чуть не упала, потеряв равновесие.
- Осторожнее! - крикнул он и подхватил меня. - Стой и не двигайся, - скомандовал он.
- Есть, сэр!
Он осторожно развязал мои глаза и встал рядом, ожидая моей реакции. Я открыла глаза и тут же зажмурилась. Потом я снова открыла их, и они стали привыкать к свету. Когда я перестала щуриться из-за яркого света, я пригляделась и увидела, что мы стоим на берегу реки, необыкновенно зеленом, будто это нарисованный пейзаж для какого-то фильма. Вокруг было необыкновенно тихо, даже невозможно было предположить, что мы находимся недалеко от шумного и пыльного города. Казалось, что если я пошевелюсь, то уничтожу всю эту красоту природы, такую естественную и непринужденную.
- Брэд, где мы? - в изумлении спросила я. - В раю?
- Тебе нравится здесь?
- О, Брэд, здесь прекрасно!
- Подожди минутку, - я услышала его удаляющиеся шаги.
Он обошел машину, открыл багажник, вынул оттуда что-то и вернулся ко мне.
Он дал мне полюбоваться этим прелестным местом еще некоторое время, а затем сказал:
- Ты, наверное, не завтракала. Давай разгружать пакеты.
Когда я пришла в себя, он уже почти все вынул и разложил на скатерти, которую постелил на землю.
- Ой, прости, я не помогла тебе… Просто я очарована… Здесь так красиво…
- Понимаю. Садись.
Я села, все еще не веря своим глазам.
- Брэд, я совсем забыла! Мне нужно родителям позвонить, сказать, что я на пикнике! Не одолжишь мне свой телефон? Мой разрядился.
- Конечно. Держи, - сказал он и протянул мне свой телефон.
Я набрала домашний номер. Мама взяла трубку. Я сказала, что я с Брэдом в лесу, около реки, на пикнике и попросила не волноваться.
Я положила трубку и вздохнула с облегчением.
Тут я заметила, что Брэд заметно погрустнел.
- Брэд, что с тобой? Тебе нехорошо? - заволновалась я.
Я протянула свою руку, чтобы дотронуться до его лба, но он схватил ее и крепко прижал к щеке. Она была горячая.
- Брэд, ты весь горишь! Что с тобой? Ты заболел?
Он убрал мою руку со своего лица, но не отпустил ее.
- Нет, я здоров.
Он посмотрел мне в глаза. По его взгляду я поняла, что он что-то хочет мне сказать, но ему не хватает духа.
Я ласково посмотрела на него и улыбнулась, как бы говоря: «Доверься мне. Расскажи. Я все пойму».
Он опустил глаза.
- Когда мне было пять или шесть лет, у меня на глазах убили мать, - он начал свой рассказ. - Ванесса не моя родная мать, - сказал он, отвечая на мой вопрос, который прочитал в моих глазах, - но она стала ей.
Наши родители развелись, когда нам с Сэм не было и года: они, можно сказать, не сошлись характерами. Моя мать была не совсем…здоровой, а отец… Ты и сама знаешь, какой он. Вскоре он женился на Ванессе, и через несколько месяцев у них родилась Вики, а потом Флор. Все это время мы с Сэм жили с мамой, иногда встречались с отцом и сестрами.
После страшной смерти матери это произошло в первый раз, - продолжил он после некоторого молчания, - что-то вроде нервного срыва. Отец ждал чего-то подобного, потому что, во-первых, убийство моей матери ужасно потрясло меня, а во-вторых, как я уже сказал, у меня была не самая лучшая наследственность по материнской линии. По непонятной нам всем причине это передалась только мне и, слава Богу, не коснулось Сэм. Каждый год я проходил тщательный осмотр, но у меня ничего не обнаруживали, просто говорили, чтобы я берег свои нервы, не расстраивался по пустякам и не слишком эмоционально реагировал на происходящее вокруг меня. Смерть мамы сильно сказалась на мне.
Тот мой припадок был ужасен - я бился в истерике, кричал, звал маму; все мое тело взвывало от какой-то непонятной боли, изгибаясь; было такое ощущение, что меня обжаривают со всех сторон, в том числе, изнутри. Я до сих пор это помню. Позже отец объяснил мне, что болело не мое тело, а мое подсознание и расшатанные нервы; они были в ужасном состоянии. Если бы не он, меня бы сейчас здесь не было - я либо умер бы, либо находился в больнице для психически нездоровых людей. Слава Богу, когда-то мой отец не остановился на изучении основ медицины, а пошел дальше и освоил психологию, которая ему, впоследствии, очень пригодилась.
Через несколько часов ему удалось меня успокоить. Но, спустя какое-то время, я опять что-то увидел - то ли сон, то ли еще что-то, не помню, - и все началось заново. На этот раз все прошло быстрее, но моей семье пришлось переехать в другой город, чтобы положить меня в хорошую клинику.
В новой больнице я пролежал около двух лет, и вскоре меня выписали. Год мы жили спокойно, и, казалось, все обошлось. Конечно, отец осматривал меня каждые несколько недель, но ничего серьезного не наблюдалось, мне даже разрешили учиться в школе и находиться в коллективе. Все бы ничего, если бы не тот сон… В нем я видел то, что помнил о маминой смерти. И началось…
Затем мы опять переехали. Меня положили в самую лучшую клинику США. Мне было двенадцать лет. Двенадцать лет… А я уже пережил три нервных срыва.
В той самой клинике я познакомился с одной девушкой. Ее звали Валентина, - он напрягся. Было видно, что он подошел к самому главному в своем рассказе. - Ей было столько же, сколько мне сейчас, может, чуть больше. Она была высокой, стройной, ее светло-каштановые волосы отливали золотом, ее ярко-зеленые глаза излучали жизнь. Если ты хочешь иметь большее представление о внешности Валентины - тебе стоит посмотреться в зеркало и вообразить, что у тебя волосы на несколько тонов темнее, чем сейчас. А если ты знаешь, какой у тебя нрав, то тебе не составит труда догадаться, какой примерно был у нее. Безусловно, вы непохожи. Ты другая. И я благодарю Господа, что в тебе нет некоторых черт характера, какие были у Валентины.
Я не понимал, что она там делает: она казалась мне абсолютно здоровой. Мы подружились с ней, были друг для друга братом и сестрой; она очень любила меня, а я очень любил ее. Наше общение стало для меня самым главным, мне больше ничего не нужно было - только быть рядом с моей Валентиной. Со временем мы добились того, что нас поселили в одну палату.
Однажды она рассказала мне, как она оказалась здесь. То, что я услышал, шокировало меня. Оказывается, ее поместили в эту больницу ее родственники, которые считали, что она им мешает. Они исправно платили за ее содержание и ничего не жалели, лишь бы она оставалась там. Я оказался прав в своих догадках насчет ее благоразумия.
Но, понятное дело, живя с ненормальными, сам становишься ненормальным. Эта простая истина подействовала и на Валентину - чем дольше она находилась в том месте, тем нервней и раздражительней она становилась, срывалась на всех, иногда даже на меня. Ей предлагали поместить ее в другую палату, но она отказалась, не желая оставлять меня одного.
Как-то вечером к нам зашел врач и сообщил Валентине, что ее отец умер от какой-то болезни, кажется, от инфаркта. Он начал рассказывать все в подробностях, но Валентина уже не слушала его - она медленно выходила из себя. Следующие несколько минут отложились в моей памяти только как туман, крики, удары, сопротивления, мольба… Последнее, что я запомнил из того дня - это как ей в руку воткнули шприц, а через несколько секунд она угомонилась и заснула.
На следующий день я проснулся рано. Валентина еще спала. Весь день я провел около ее постели, но она так и не очнулась. Врачи думали, что она проспит до завтра, но Валентина вдруг открыла глаза, опять закричала и начала биться в истерике. Доктор снова ввел ей лекарство. Вскоре она успокоилась, а затем позвала меня к себе. Она попыталась приподняться, но у нее ничего не получилось. Она взяла меня за руку и прошептала:
«Брэд, мальчик мой, я тебя очень люблю. Они убили меня. Не дай им убить себя - веди себя хорошо, и тебя отпустят, ты понял меня? Помни, я люблю тебя».
Я сказал ей, что тоже очень люблю ее, и пообещал сделать то, что она сказала. Она ласково улыбнулась мне, поцеловала в лоб и закрыла глаза. Навсегда. Она умерла.
Я изо всех сил старался не выйти из себя, не кричать, не драться - как обещал ей. Я все переживал в себе, это было еще хуже. Все знали, как я был привязан к Валентине, и думали, что у меня снова случится очередной припадок, и очень удивились, когда ничего подобного не произошло. Поэтому через несколько недель меня выписали, а через два года мы с семьей приехали сюда, в Джефферсон-Сити.
В том городе, где была та самая клиника, Грегори и Ванесса усыновили двух осиротевших мальчиков, как оказалось, один из них, Джастин, был братом Валентины, которого, после смерти его отца, выгнали из дома. Другой, Ричард Кампс, - его друг-сирота. Они последовали за нами сюда. Для нас с девочками они были, как родные братья, но со временем они разбились по парам - Вики с Ричардом, Флор с Джастином.
Там, у постели Валентины, я поклялся больше никогда не выходить из себя, не позволять себе и моим нервам расслабиться, держать себя в руках. Почти пять лет я сдерживал это обещание. Так как шло время, мне становилось легче. Мои нервы были почти в порядке. Но тут появилась ты… И все, чего я достиг за последние годы, стерлось, забылось, улетучилось, будто и не было этих пяти лет упорных тренировок - я совершенно перестал контролировать себя, хотя до твоего приезда у меня это неплохо получалось.
Я с первого же момента заметил, как ты похожа на Валентину. Перед глазами сразу встали сцены из моего прошлого: клиника, Валентина, ее болезнь, ее смерть - все, что я хотел бы забыть. Я попытался узнать тебя поближе, познакомиться, чтобы убедиться, что ты - другая, ты - не она. Но по мере нашего знакомства я понял, что ты похожа на нее многими чертами характера. Из-за этого я чуть не сошел с ума. Мне казалось, что ты - это своеобразная ловушка, случай, подкинутый Богом, чтобы вновь вывести меня из себя. Поэтому несколько дней не появлялся в школе.
Я боялся привязаться к тебе, как привязался когда-то к Валентине, но, находясь вдали от тебя, я все равно думал о тебе. По истечении нескольких дней я пришел к выводу, что вы должны хоть чем-то отличаться, и решил поговорить с тобой еще раз. Я убедился в этом после нашего разговора и нашел то, что искал. Потом мы с тобой не разговаривали, помнишь? В эти дни я старался убедить себя, что ловушки нет, что… не потеряю тебя, как потерял ее. Я не мог допустить этого. Это было бы…слишком… Я бы не выдержал еще одного подобного удара судьбы...
То, что произошло в тот четверг, окончательно убедило меня в этом. Когда я узнал, что ты попала в аварию, меня чуть удар не хватил. Я страшно боялся и до сих пор боюсь, что кто-то или что-то может причинить тебе боль. Это какой-то кошмар.
После твоего выздоровления в течение недели мы почти не общались. Точнее, я не общался. Ты, наверное, заметила, что я был несколько…задумчив. Все те дни я размышлял, взвешивал все «за» и «против», решал, рассказывать ли тебе…все это… И только вчера вечером, после того, как мы расстались, я посоветовался с отцом и принял окончательное решение. Мне хотелось уберечь тебя от этой…правды, но ты внушила мне доверие, и я отважился рассказать про себя, потому что хочу, чтобы ты была рядом и могла верить мне и моим чувствам. А для того, чтобы ты доверилась мне, подумал я, нужно, чтобы я тоже доверял тебе. Во всем.
Он наконец поднял свои глаза, которые были полны тоски, горечи, нескрываемой боли, надежды и бесконечной любви.
Я погладила его по щеке и улыбнулась.
- Я рада, что ты рассказал мне эту историю.
- Ты не сердишься?
- На кого? На тебя? Не смеши меня, Брэд! Не говори глупости.
- Глупости? - сказал он уставшим подавленным голосом. - Ты считаешь, что все это - глупости?
- Я сказала, что твои предположения - глупости, а не твой рассказ, - поправила я.
- И каковы твои действия в ближайшем будущем?
- В самом ближайшем? Уничтожить все то, что мы тащили через весь лес. Потому что назад я это не понесу.
- То есть, я правильно тебя понимаю, ты не собираешься меня оставлять?
- Пока я тебе нужна, я всегда буду рядом.
- Значит, всегда?
- Пожалуйста, не будем об этом. Я хочу всегда быть с тобой, и ты это знаешь. Я на все готова, лишь бы тебе было хорошо. Какие тебе еще нужны гарантии?
- Больше никаких, - он улыбнулся и поцеловал мою руку.
Тема расставаний нам обоим была не по душе, и я решила снова заговорить о нашей обязанности умять всю еду, которую принес Брэд.
- Да, я с тобой согласен! Это нужно съесть! - немного повеселел он.
- А кто все это приготовил? - вскоре спросила я в перерыве между поглощениями еды, удивляясь ее количеству.
- Нес. Она очень любит меня и заботится обо мне. Не представляю, как у нее в течение стольких лет хватало любви, ласки, а главное, терпения на нас всех. Она никогда не позволяла себе прикрикнуть на кого-нибудь или поднять руку. Особенно на меня и Сэм. Если она рассердится, то она не устраивает скандала, как многие мамаши, а так посмотрит, что холодок по спине пробегает, ты невольно замолкаешь, и в тебе мгновенно просыпается совесть. Она всех любит одинаково - и меня, и Сэм, и Вики, и Флор, и Ричарда с Джастином. Не больше, не меньше.
- Она у вас не мать, а мечта!
- Это точно! - согласился он. - Я о такой даже мечтать не мог! Иногда я думаю, что не просто так столько пережил - это моя плата за то, что у меня есть Нес…и ты.
- Ты действительно так считаешь?
- Да. Это облегчает мои воспоминания.
Затем мы ели молча.
Когда наши желудки были до нельзя заполнены, мы вздохнули с облегчением - почти весь запас еды был уничтожен. Была только маленькая проблемка - встать. Нас так пригвоздило к земле, что подняться было невозможно. Нам удалось это сделать это только с пятой попытки.
- А я говорю, грибы и картошка! - утверждала я, когда мы стали выяснять, что же нас «притянуло» к земле, как магнитом.
- Да нет же, это три салата и курица!
- Нет, картошка с грибами!
- Ладно, сойдемся на том, что это курица, заправленная салатами и картошка с грибами в виде гарнира.
- Скорее, гарниром была курица.
- Вот упрямая! - проворчал он. - Хватит спорить! А то мы так всю ночь идти будем.
Шли мы недолго, но, когда мы дошли до машины, чуть не свалились.
- Как там твой желудок? - спросил он меня, пока мы ехали.
- Не знаю, - я не могла подобрать определения, чтобы описать свои ощущения. - Как будто в него камней наложили. Много камней, - добавила я. - А твой как?
- Примерно так же.
- Брэд, спасибо тебе, что ты все это устроил для меня. Мне было очень приятно.
- Пожалуйста. Мне нравиться делать тебе приятное, Анна, - сказал он и улыбнулся.
- Слушай, - неожиданно сказала я после минутного молчания, - а как ты вчера доставил мне письмо с посылкой? - вспомнила я.
- Хм… Это, так сказать, коммерческая тайна, - ответил он, загадочно улыбнувшись. - Можно даже сказать, профессиональная.
- А все-таки? - я сгорала от любопытства.
- Ну… Знаешь, под твоими окнами очень кстати лежит стремянка…
- Ты залез в окно? - изумилась я.
- Да, - был короткий ответ, произнесенный преспокойным сливочным голосом.
- Ах, ты… - я не могла подобрать слов, чтобы описать подобную наглость.
- Знаю-знаю, некрасиво, - признал он, с нежностью и любовью посмотрев на меня. - Ты такая соблазнительная, когда спишь, - мечтательно проговорил он через некоторое время. - Было трудно оторваться.
Голова от этих слов пошла кругом, но я сделала над собой усилие и просто улыбнулась.
Вскоре мы подъехали к моему дому.
- Спасибо за прекрасный день. Мне очень понравилось, - еще раз поблагодарила я, «остыв» после новости о стремянке, удачно расположившейся под моими окнами, и о том, что по ночам какие-то парни смотрят, как я сплю.
- Не хочешь как-нибудь повторить? - предложил он. - Например, в следующие выходные?
- Съесть кучу еды?
- Нет, просто прогуляться вдоль реки. Из еды только бутерброды и сок.
- Хм… Даже не знаю…- я изобразила сомнение. - Ладно уж, так и быть, я согласна, - сказала я и обвила его руками за шею.
Он обнял меня за талию, притянул к себе и осторожно поцеловал.
- Ну что, до завтра? - спросила я, отстранившись.
- Я позвоню.
- Заедешь?
- Конечно.
- Тогда не звони. И еще. Стремянку я уберу, - с улыбкой сказала я.
Он улыбнулся в ответ, затем, еще раз поцеловав меня, сел в машину и уехал.
Я постояла на улице еще несколько минут, дыша свежим вечерним воздухом. Только я собралась уходить, за моей спиной послышался гул мотора.
- Энжи, стой!
Я обернулась и жутко обрадовалась, увидев у себя перед глазами черный БМВ Дэна.
- Дэн, привет! - я кинулась ему на шею, когда он вышел из машины.
- Осторожно, задушишь! - сказал он, задыхаясь в моих объятьях.
Я отпустила его.
- Как поживаешь?
- Потихоньку. Жутко устала, и мой желудок сейчас пригвоздит меня к асфальту.
- Где ж ты так устала, объевшись? - удивился он.
- Брэд устроил пикник в честь моего вчерашнего дня рождения.
- Да? А где ж он был вчера, когда ты отмечала праздник с семьей? - он немного напрягся.
- Вчера… Его не было в городе… - я лихорадочно вспоминала, что сказала вчера маме. - Он уезжал с родителями на весь день и только под вечер вернулся…
- Ясно. Ты чего глаза опускаешь? - спросил он, поднимая мой подбородок и заглядывая мне в глаза.
- Я же говорю… Я устала… - если врать маме мне было стыдно, то врать Дэну было еще и противно. - Дэн, не спрашивай меня ни о чем. Все в порядке. Мозги только не соображают - устали за день.
- Ладно, прости. Я так понимаю, на прогулку я рассчитывать не могу?
- Только не пешком, - я была рада тому, что Дэн сам сменил тему. - Если мы покатаемся или где-нибудь посидим, то я согласна. Мои ноги больше не выдержат ходьбы.
- Хорошо. Где будем сидеть: на лавочке или в машине?
- На лавочке, - сразу же ответила я. - На улице так хорошо, свежо.
- Договорились. Пошли сядем?
- Там за углом какая-то беседка есть. Пойдем туда? - предложила я.
- Я-то пойдем, а ты как? - усмехнулся он.
- Если не дойду, то доползу, - ответила я колкостью на колкость.
Около часа мы сидели в той беседке и оживленно болтали. Но когда я почувствовала, что сейчас засну прямо на лавочке, Дэн отвел меня домой.
Было не больше десяти, а я уже мирно дремала в своей постели после принятия ванны и недолгих рассказов маме, где я была, почему ушла так рано, и убеждений, что уроки на завтра я уже сделала.
Той ночью мне снился Брэд. Сначала он бился в припадке, а потом, когда он увидел меня, ему стало легче. Он подошел ко мне, улыбнулся и поцеловал. В начале сна я волновалась, беспокоилась за него, не зная, чем помочь, а потом успокоилась и вздохнула с облегчением, когда поняла, что ему лучше. Той ночью я окончательно осознала, что жизнь Брэда - самое главное для меня, и что я все сделаю для того, чтобы сохранить ее, несмотря ни на что.
«Он выздоровеет и перестанет бояться причинить боль мне или кому-либо еще, - решила я. - Я все сделаю для этого».
AndRR0n (13-го, 28 лет)
