-= Клуб начинающих писателей и художников =-

7

Дай мне проститься с тем, что не вернешь,

С тем, что нельзя себе оставить,

Воткнув в тускнеющую память,

Последнего мгновения нож.

Дельфин «Sunset»

Одним из немногих развлечений, что я мог себе позволить, работая в редакции, было составление артефактов. Под ними я подразумевал словесные каламбуры в собственных статьях, которые при быстром чтении оставались незамеченными, зато, если присмотреться казались чем-то вроде пятнышка плесени на половинке черного. Обычно я экспериментировал с переносами. К примеру, брал я слово «застрахуй» и переносил его нецензурную часть на новую строку. Или набившее оскомину «оскорблять» - прием аналогичный. Забавно было составлять предложения таким образом, чтобы буквы строк, если читать по вертикали образовывали какое-нибудь веселое словечко или фразу. Просматриваешь там колонку про очередную экранизацию «Джейн Эйр», глазами пробегаешь по статье, а по вертикали видишь: «капуста». Может быть это и глупо, но поверь, чертовски забавно. С каждым разом становишься все более изобретательным. А раз уж ты помощник главреда, то корректор уже не утруждает себя проверкой твоих текстов. Ты можешь оставлять невидимые послания, сочинять призывы и оставаться безнаказанным.

От моих игрищ с великим и могучим русским языком, меня частенько отвлекал Санек (ну тот, что на шведский седан молится). Бывает, зайдет в мой офис, я сверну «Судоку» на своем мониторе и откинусь на спинку кресла.

Обменяемся читательским опытом. Шурик парень начитанный, этого у него не отнять. Помню, как-то мы развели нешуточную полемику по поводу «Коллекционера» Джона Фаулза.

Как-то он меня спросил:

- Какого это быть женатым человеком?

-Это значит быть на поводке – отшучивался я, запрокидывая голову

***

Не знаю, много это или мало, но по-настоящему я влюблялся всего два раза.  Первый раз в университете. В девушку по имени Катя. Это была моя одногруппница. Невысокого роста девица с волосами соломенного цвета. Я бы даже любовью бы это не назвал. Я испытывал нечто вроде одержимости.  Ночами я засыпал, думая о ней. Она часто являлась гостьей моих сновидений. Вечерами я представлял себе, как бы здорово было бы прогуляться с ней по парку Победы. Сесть на скамейку около пруда и любоваться тем, как утята резвятся в грязной воде. Разговаривать об искусстве, о танцах, которые она так любит. Для меня это было недостижимой  мечтой. Конечно, в университете мы с ней частенько пересекались, разговаривали о том, о сем.  Она смеялась над моими шутками.  Случалось, я держал ее за руку, делал комплименты, дарил подарки.  Я к ней без преувеличения по-особому относился. Превозносил над всеми остальными. Юношеский максимализм во всей красе. Я считал ее своей единственной. Считал других представительниц противоположного пола безнадежно испорченными, неинтересными и глупыми.  

Я посвящал своей одногруппнице без преувеличения трогательные стихи,  и надеялся, что она  по достоинству  оценит то, как я к ней отношусь. Волшебство кончилось, когда я осмелился ей признаться в своих чувствах. Это произошло одним осенним вечером, я был жутко взволнован, но пересилил себя и  выдавил:

-Знаешь, ты мне нравишься. Очень.

На что она удивленно спросила:

- Ярик! Ты уверен в своих словах?

-Уверен.

-Как-то очень неожиданно.

И потом:

-Извини, но мне нечего тебе сказать.

Я уже тогда поразмыслил. Зачем надо было спрашивать, уверен я или не уверен, чтобы после выразить полное безразличие?

-Я от тебя ничего не требую и ни на что не претендую – продолжил я и понял, что весь этот разговор затеял зря –  ты, конечно, можешь меня послать или просто закрыть на это глаза….

-Первый вариант глупость, я очень ценю общение с тобой…

Последняя фраза означает: «Честно говоря, мне абсолютно все равно. Я специально отмалчиваюсь и не говорю свое «нет», дабы с тебя в будущем что-нибудь взять»

Я был готов, что она меня открыто отвергнет. Однако  искренне надеялся, что испытывает тоже самое. Но вместо однозначного ответа лишь расплывчатые фразы. Она хотела все мягко свести на нет. Дипломатия будь она пропадом! Я хотел услышать что-то конкретное, а не  кашу из междометий и слов, лишенных всякой смысловой нагрузки.

А я так мечтал ее обнять и поцеловать. Прикоснуться пальцами к ее плечам. Наивный мальчишка.

Вторая моя любовь растворилась в океане каждодневных забот как шипучая таблетка аспирина в стакане теплой воды.

Я никогда не испытывал восторга от понедельников, а теперь моя не любовь к ним и вовсе превратилась в сущую ненависть. Ведь именно в этот день я узнал, что восемь лет брака оказались не такими счастливыми как мне казалось. Это сравнимо с тем, если б я узнал, что смертельно болен, но на протяжении двух лет, даже не подозревал о существовании болезни.

-Я уже два года думала об этом, но не решалась сказать. Я разлюбила тебя – произнесла Маша, как только я вошел в прихожую и снимать куртку. Фраза была очевидно заучена.Она не один час репетировала. Была ужасающе спокойной, как-будто сообщает мне, что борщ в холодильнике прокис.

-Ты позволишь мне хотя бы пройти в гостиную? – вздохнул я, стараясь не терять самообладание – Не умеешь ты выбирать момент для откровений. Я даже руки не успел помыть.

-Только давай спокойно, ладно?

Я умылся, расстегнул манжеты своей однотонной черной рубашки, стянул рукава ближе к плечам и упал на диван.

Маша  не упускала из виду не одно мое движение, соблюдая при этом невинное молчание. Будто  это я должен ей что-то объяснять.

-У тебя кто-то есть?- я повернул голову в ее сторону

-Не в этом дело… - она провела пальцами по нашему обеденному столу

-А в чем тогда?

-Я не могу так больше жить Яр…

-Как так?

-С тобой

-Чем я тебя обидел?

Вопрос повис в воздухе, а Маша опустила глаза.

***

Бледное лицо луны скрылось за облаками,  как белоснежная клетка общей тетради, исчезающая за кляксой потекших чернил. Периодически я чувствовал, как холодное дуло ружья упиралось мне в спину. Вот уж никогда не думал, что окажусь в подобном положении. Сказать, что я был взволнован – это ничего не сказать. Страх вещь весьма любопытная и многогранная. Боязнь быть застреленным юнцом, переигравшим в Grand Theft Auto,  не была доминирующей в моем сознании. Конечно, перспектива быть убитым, когда тебе еще нет и тридцати не могла не огорчать, однако на уровне подсознания я не видел в лице этого паренька своего потенциального киллера.

Абсурдность ситуации подкреплялась еще тем, что из почти пяти миллионов человек, проживающих в Петербурге, только один я догадался в этот день и в этот час шагнуть на территорию парка и повстречать на своем пути закомплексованного и импульсивного мальчишку, который из-за простой отцовской порки разыграл трагедию эпического масштаба.

Синдром нелепой случайности.

Жаль, что от него нельзя просто откупиться. Мало того, он, забрав мои шестьсот рублей требует денег с банковской карты, так еще и ждет от меня помощи.  Я не только благотворительный фонд, но и потенциальный понедельник в преступлении. По его словам я должен буду избавиться от трупов убитых им  мачехи и отца.

Пока мы шли, я надеялся, что нас кто-нибудь увидит, уж очень не хотелось пусть даже за насильственное соучастие в преступлении познакомиться с уголовным судопроизводством.

-Где тут рядом банкомат? – рявкнул он. Тон его голоса напомнил мне скорее типичного задиру из «Ералаша» чем бандита.

-В метро есть – спокойно отвечаю я. Пацан не должен видеть во мне страх или смятение.  Я всего на всего ему подыгрываю

-В метро мы не пойдем, это не по пути…

- И что ты предлагаешь?

-У тебя карта Сбербанка. Где то же должен быть  зеленый банкомат!

-А ты, кстати, не боишься, что нас могут заметить? Ладно, парк не такое густонаселенное место, но когда выйдем на улицу, что ты будешь делать со своим ружьем? Горожан сейчас мало, но они все-таки есть.

-Я..

-И полиция.  И вообще, ты меня извини, но мне очень интересно, как тебе удалось так свободно разгуливать по улице с ружьем.  Ты же выходил из дома, тебя элементарно могли заметить, не говоря уже про улицу!

-Ты слишком много болтаешь

Тем временем мне пришла в голову гениальная идея. Оружие, что держит в руках этот малолетний упырь (да простят меня все борцы за права детей) однозарядное. Следовательно, если спровоцировать  паренька сделать предупредительный выстрел в доказательство того, что мне действительно следует его боятся  и выполнять все приказания, у меня появится реальный шанс сбежать.  Ружье еще наверняка тяжелое, а пацан  держит его  не переставая. Скоро устанет.

-Ну, так что? – продолжал настаивать я, развернувшись к нему лицом. Этого он не ожидал. Я,  конечно, сильно рисковал, уповая на детскую психологию, основу которой составляет бессознательное олицетворение взрослого с «главным», решил попытать удачу.

Мальчишка слегка растерялся.

-Я вынес ружье в простыне - он вытащил  через воротник застегнутой куртки скомканное белье

Паренек оказался еще хилее, чем я думал.

-Что встал, пошли! – он хотел выглядеть суровым и грубым

-Я не сдвинусь с места!

-Я тебе щаз грудак прострелю!

-Ну и кроме смехотворных шести сотен ничего от меня не получишь. Да и я вообще не думаю, что оно у тебя заряжено. Я тебе не идиот.

Ох, как я надеялся, что этот блеф сработает.

Мой недруг выпучил изумленно глаза, а неподалеку послышался звук проезжающего автомобиля.

Подул сильный ветер, деревья качали ветвями, словно смеясь надо мной.  В воздухе пахло сыростью.

- There's something magical in the air[1]

***

- Between love and hate[2]

- Что не так? – я повторил свой вопрос

-Жизнь с тобой – это не та жизнь, о которой я мечтала – неловко промолвила она – Все это…Эта квартира, эти вещи, ты в конце концов.  Ты загнал меня в рамки. Только сейчас я поняла, что брак был ошибкой. Я не могу чувствовать себя чьей-то частью, так как сама желаю быть  целым.  Мне нужен полет, нужна свобода, а не тупой алгоритм проживания одной недели за другой. Как же все надоело!

-Weeks turn into months, months turn into years[3]

-А я дурак  думал,  мы с тобой счастливы. Ты прожила со мной восемь лет. Шесть из которых, души во мне не чаяла,  два года истязала себя мыслью о свободе, о какой-то другой более совершенно жизни, и только сейчас решилась  с порога, не спавши, не жравши, сообщить мне, что наш с тобой брак ошибка! Опечатка в блокноте Windows, описка в журнале посещаемости.

- Things get damaged, things get broken[4]

Я перешел на крик

-Успокойся только! Ты прекрасно знаешь, что моей мечтой всегда было стать дизайнером интерьеров . Но я не могу творить в рамках, в которые загоняют меня ты и штамп в паспорте.

- Living the same delusions[5]

-Я тебя понял – перебил ее я – так, кто он. Муки творчества это все конечно любопытно, но я хочу знать истинную причину.  Деньги здесь преимущественно зарабатываю я, а у твоей бабской натуры вдохновение появляется при наличии банковских билетов с Хабаровском в кошельке.

Немного помедлив, она все-таки выдавила из себя:

-Его зовут Антон,  он мой бывший одноклассник.

-Как это мило, я сейчас расплачусь

-Он живет в Петрозаводске и работает переводчиком.

-Ну, езжай к нему. Точней катись. А то развела тут трагедию. Рамки, границы, полеты, свободы. Отчего свобода? От ответственности перед любящим тебя человеком?

-Только  не начинай…

-Что начинать, я уже закончил

После этих слов я пошел на кухню. Холодильник был набит едой. Видимо она, таким образом, попыталась задобрить меня.

-То есть последние два года ты ездила не к маме, а  встречалась с Антошкой. Сейчас он видимо тебя прижал и ты вынуждена была признаться мне - кричу я ей с кухни – а может, он предложение тебе сделал а?

-Перестань

-Он, наверное, трахается лучше меня?

За это она влепила мне пощечину. Я смотрю на нее и чисто по-христиански подставляю другую щеку:

-А по другой. Для симметрии…

-С меня довольно! Я ухожу!

Она развернулась и готова была уйти, только я схватил ее за руку и, развернув, прижал к себе:

-Неужели ты меня больше не любишь?

-Отпусти мне больно!

-А мне ты не делаешь больно!? – я приблизился к ней, намереваясь поцеловать

-Ненавижу – она забилась руками – ненавижу тебя!– вырвалась и убежала прочь

От злости я швырнул первую попавшуюся под руку тарелку в стену.

-Precious and fragile things[6]