Глава 3. Счастливые соседи
Её разбудил громкий птичий гомон. Женька открыла глаза и улыбнулась морозному, солнечному дню с голубым небом и гроздью желтеньких голодных синичек на окне.
Она сладко потянулась и посмотрела на часы. Боже мой, уже десять часов, но вставать ей не хотелось. А куда собственно торопиться в воскресенье? Можно позволить себе поваляться и спокойно вспомнить вчерашний разговор с Денисом. С тех пор как он уехал к сестре в Норвегию, он каждый вечер звонил. И это было чертовски приятно.
Денис рассказывал о красоте фиордов, картинах Мунка, скульптурах Вигеланда и самих норвежцах. Женька тут же решила уточнить, как правильно называть жителей Осло ослинцами или ословичами?
- Ха-ха-ха. Да, действительно, неблагозвучно как-то на русском. Ословцы, я думаю, самое правильное.
Они болтали ни о чем и обо всем одновременно. Он спросил как у неё дела и что нового. А какие у неё могут быть изменения?! Работа- дом – все та же схема действия, но, есть маленькое «но», о котором она ему почему-то ничего не сказала, хотя он и имел к этому самое прямое отношение.
Это ощущение полноты жизни и счастья, с которым она жила в последнее время, с самого момента их встречи. Она просыпалась и засыпала с ним, упивалась, впитывала его всей своей кожей и с радостью возвращала его миру. Сейчас она не понимала, как могла жить подобно сомнамбуле все эти долгие три года, как могла потерять всякий интерес к себе и к жизни вообще.
«Эй, милочка, ты бы поосторожней, а то это уже попахивает одержимостью, - заверещал её вечно бдящий внутренний голос. - Сначала ты погружаешься на дно отчаяния и тоски, а сейчас из одной крайности впадаешь в другую – пребываешь в какой-то счастливой эйфории. По законам равновесия, после бурного веселья, как правило, наступают печаль и усталость. Как бы тебе вновь не оказаться на том же самом дне, о котором сейчас ты вспоминаешь с таким презреньем и ужасом».
«Ну, уж нет! Одного раза для меня вполне достаточно. Ошибки - это тоже наш жизненный багаж, они помогают становиться опытнее и мудрее. Главное – их не забывать и усваивать пройденный урок. А с этим у меня все в порядке. Конечно, я не могу постоянно пребывать в счастливом и ровном настроении. И это нормально, между прочим. Только клинические идиоты постоянно счастливы. Вот где одержимость в чистом виде. И, если уж на то пошло, мы имеем право и на негативные эмоции, уж, коль скоро Господь наградил нас такой способностью. А сейчас я просто счастлива».
Она раскинула руки и вдохнула полной грудью и проговорила вслух:
– Счаст-ли-ва! И я буду вкушать подаренное мне судьбой счастье, смаковать его как гурман, наслаждаясь его вкусом, запахом, цветом или, наоборот, буду черпать его полными ложками, жадно и ненасытно, как настоящий обжора. В зависимости от сиюмоментного настроения. А завтра наступит завтра, и сегодня мне нет до него абсолютно никакого дела. Времена планов и пятилеток канули в лету. И ты, - обратилась она к своему внутреннему оппоненту, - лучше не говори мне, что мне надо делать, тогда и я точно не скажу, куда тебе надо идти.
Загнав в угол предостерегающий голос, Женька, напевая нехитрый мотивчик, шагнула в свой сегодняшний счастливый день.
Рядом по соседству Иван тоже чувствовал себя счастливейшим человеком на Земле, с того самого момента, когда в роддоме несколько дней тому назад ему в руки вложили небольшой шевелящийся сверток. Вроде бы четвертый раз стал отцом, пора бы и привыкнуть, но не тут- то было. Он испытывал совершенно неописуемые ощущения. Дочка открыла глазки, внимательно посмотрела на него, а потом улыбнулась, и его сердце в тот же миг стало безраздельно принадлежать ей.
Теперь вся его жизнь сосредоточилась на маленькой дочурке и подчинялась строгому графику кормлений и смене памперсов. Он брал её на руки с душевным трепетом и внутренним страхом, поил, подмывал, пеленал, укачивал, но при всем при этом постоянно боялся сделать что-нибудь не так.
- Вань, ты что, в самом деле, пеленать разучился что ли? – спросила однажды Ирина. - Смотри, она вся уже развернулась. С пацанами ты в два счета управлялся. Они у тебя были спеленаты, как оловянные солдатики по стойке смирно.
- Сравнила! Они - мальчишки, а она же все-таки девочка, и я боюсь туже стянуть, вдруг что-нибудь сломается.
Ирина засмеялась.
- Ничего у нас не сломается, правда, дочурочка. Все сделано на совесть со знаком качества, так что не бойся, папуля.
По ночам он, вскакивал, если Анюта начинала плакать, брал её на руки и укачивал, а потом долго стоял у кроватки, склонившись, прислушивался к еле заметному дыханию ребенка, или просто любовался спящей дочкой.
- Ну, вот, - разочарованно протянул Валерка, разбирая свои игрушки. – Я-то думал с ней играть будет можно, а она только спит да ест, ест да спит.
- Вот и хорошо, что спит, а не орет, как ты. – Заступился за сестру Алешка. Он выкатил пылесос на середину комнаты. – Это ты у нас голосистый был, день и ночь горланил, на всю улицу слыхать.
- А сам - то, сам, отец рассказывал, что ты тоже орал, как резанный. Дядя Паша тебя хотел на снег выкинуть, потому что ты ему спать не давал. Это поэтому у тебя пупок навыворот смотрит.
- Я тебе сейчас дам «пупок навыворот», ща у тебя самого ухо будет навыворот смотреть.
- Аааа, - закричал Валерка, ловко увернулся от руки брата, шмыгнул за дверь, с грохотом скатился с лестницы и помчался на кухню.
- Ты чего это дверьми, как литаврами бьешь и топочешь, как слон, а? Анюту разбудить хочешь?
- Ма, это все Алешка.
Ирина попробовала суп, добавила еще немного соли и помешала аппетитно пахнущее варево.
- Ма - ам, - Валерка подошел и встал рядом, снизу вверх заискивающе глядя на мать, - а я теперь в садик ходить не буду, да? Ты ж все равно будешь сейчас дома сидеть, делать нечего будет и я с тобой, а?
Ирина прикрыла кастрюлю крышкой, убавила огонь.
«Вот тебе, пожалуйста. От горшка два вершка, а туда же «дома сидеть – ничего не делать». Типичный мужской взгляд на домашнюю женскую работу. Хм, и откуда только чего берется?»
- Ну, сынок, - с серьезным видом начала она, внимательно глядя на своего младшенького, - если ты будешь Анютины памперсы менять, пеленки-распашонки стирать, каждый день полы намывать и пылесосить, ведро мусорное выносить, Дина кормить - короче мне помогать, то тогда оставайся дома. Согласен?
- Нет, уж, - сморщился Валерка от нарисованной матерью перспективы. - Я лучше в садик пойду, пусть папка у нас будет главным дерьмосборщиком.
- Это ещё что за слова такие? – строго одернула его мать.
- Папка сам по телефону сказал: «Саныч, я теперь главный по дерьмосборке».
- Нельзя все повторять, что слышишь, особенно за взрослыми. Я тебе это уже сотню раз говорила.
В это время на кухне появился Алешка.
- Мам, я все пропылесосил и убрал, а Лерка свои игрушки по всей комнате разбросал. Я их за ним убирать не нанимался.
- Ничего я их не разбросал, а разложил на большие и маленькие.
- Очень хорошо, молодец, - похвалила Ирина старшего сына. – А ты, Валерий Батькович, давай-ка иди и разберись со своими игрушками. Вон отец со Стасом уже из магазина приехали. Поторопись, а то тебя они на горку не возьмут кататься. Погода сегодня замечательная, дома сидеть грешно.
AndRR0n (13-го, 28 лет)
