-= Клуб начинающих писателей и художников =-

           Адам проснулся от того, что мать с силой трясла его за плечи и что-то судорожно повторяла. Её глаза на фоне бледного лица показались девятилетнему мальчику уж через чур красными – тёмные зрачки будто купались в крови. Последние недели, которые Адам с родителями провёл в бесконечных бегах, она почти не спала.

            Мальчик надеялся, что теперь, когда они нашли заброшенную молочную ферму, мать наконец-то сможет отдохнуть и снова начнёт улыбаться. Адам слышал, как по ночам отец настойчиво убеждал её, что теперь всё будет хорошо, и преследователи не найдут их здесь. «Они», как говорила мать, несут с собой лишь смерть. По её словам, «они» носят чёрные одежды, запятнанные человеческой кровью. Чудовища, не знающие жалости, и угрожающие всему человечеству. Отец же был уверен, что за границей ещё остались люди, и вскоре их семье стоит перебраться туда.

            -Быстрее! – силуэт отца появился в дверном проходе спальни. – Что вы тут возитесь? Туши свечи!

            Через пару минут они все собрались в главной комнате. За окнами почти стемнело. Отец уже успел отодвинуть обеденный стол и открыть дверцу, ведущую в подполье. Мать быстро, но аккуратно начала спускаться вниз. Адам замешкался – там было темно и сыро.

            - Скорее, сын! – негромко, но крайне эмоционально подогнал отец, осторожно выглядывая из окна. – Они здесь!

            Из тьмы подполья появились худые кисти матери, ухватили Адама за плечи и силой спустили вниз. Мать села на пол, прижавшись спиной к стене и крепко обняв мальчика.

            - Дорогой, быстрей спускайся! – дрожа от страха, крикнула она мужу.

            В ответ тишина. Через мгновение дверца подполья с шумом упала на своё место, и внизу окончательно воцарилась тьма.

            - Нет! – сквозь слёзы закричала мать. Было слышно, как отец передвигает стол, чтобы скрыть дверцу. – Почему?

            - Пусть думают, что я тут один, - в голосе отца звучала смиренность. Он готов…

            Мать беззвучно рыдала, прижав ладонь ко рту. Адам понимал, что происходит, но всё это казалось ему плохим сном – мальчик верил, что отец обязательно справится с «ними».

            Раздался звук удара - что-то выбило входную дверь, и она рухнула на пол, отправляя в подполье большое облако пыли. Множество тяжёлых шагов. «Они» внутри. Послышался голос на неизвестном Адаму языке. Скорей всего, один из них пытался выведать у отца, где прячутся остальные, прежде чем убить. Отец не понимал «их» языка и, судя по шагам, пятился назад. Тот, что говорил с отцом, жутко рассмеялся.

            - Я найду, - с отвратительными акцентом и интонацией сказал он, посмеиваясь. – Я их чую.

            Внезапно отец взревел от злости и кинулся вперёд. Ему навстречу моментально двинулось множество шагов, но тот, что говорил, остался стоять на месте. Послышалась серия ударов, и отец, простонав, затих.

            Мать зажмурилась, не в силах всматриваться наверх. Слёзы текли не переставая. Крик отчаяния накапливался у неё в груди, но даже сейчас больше всего на свете она хотела спасти сына.   

            «Он» снова произнесло что-то на своём языке, после чего раздалось несколько непонятных звуков, и тело отца повалилось на пол, прямо над тем местом, где пряталась его семья. «Они» ударили его, и он потерял сознание – первое, что пришло в голову мальчика. Но через секунду ему на лицо приземлилась капля, а затем ещё и ещё. Адам поднял взгляд наверх и замер от ужаса – это стекала кровь его отца.    

            Не контролируя собственные эмоции, мальчик вырвался из объятий матери и истошно завопил:     

           - Отец!

***

            Адам резко проснулся, когда в комнате заиграла «К Эльзе» Бетховена. Всё тело болело, а конечности до невозможности затекли. Металлический ящик, в котором сидел мальчик, казалось, становился всё меньше и меньше с очередным пробуждением. Внутри было не развернуться, поэтому ему приходилось сидеть в одном положении, прижав к себе колени.

            Адам не знал, сколько прошло времени с того дня, когда «они» у него на глазах убили семью. Он помнил, как с треском обеденный стол разлетелся в щепки, и со скрипом открылась дверца в подполье. Тогда Адам впервые увидел их. Увидел такими, как описывала мать. Он помнил, как она закрыла его от них и умоляла забрать себя вместо сына. «Он» улыбался. Эта скалящаяся улыбка намертво въелась в память мальчика. На глазах сына, матери перерезали горло, а затем сожгли вместе с отцом в фермерском доме. В голове у Адама до сих пор раздавался её крик и его мерзких смех.

            Они забрали мальчика с собой. «Он» лично привёл Адама в эту комнату и посадил в один из железных ящиков, напоминавших большой сейф. Детей он всегда оставлял себе. Да, здесь были и другие запертые дети. Время от времени он появлялся, вытаскивал одного из них и уводил в соседнюю комнату, а затем возвращался в особо приподнятом настроении. В комнате освобождался очередной ящик. Другие дети называли его Монстром.

             Какое-то время Монстр наслаждался «Эльзой», что-то противно напевая, на своём языке. Наконец, он выключил граммофон и приблизился к своей живой коллекции. Перемещаясь от одного сейфа к другому, Монстр постукивал по дверцам и наблюдал за реакцией детей. Остановившись у ящика, в котором сидел Адам, он ударил по двери несколько раз и с жутким акцентом прошептал:

            - Я чую твой страх, Е018. 

               Адам весь сжался от ужаса. Холод стен его темницы, что пронизывал до самых костей, теперь казался роскошью. Дверца ящика открылась, внутрь проникли длинные бледные пальцы Монстра и схватили мальчика за горло. Одним движением он вытащил Адама наружу, после чего с силой бросил на пол.

            - Е018, - Монстр улыбался. Он, как обычно, был одет во всё чёрное. – Пришло твоё время послужить Третьему Рейху!

            СС-овец схватил Адама за волосы и поволок в соседнюю комнату, напоминавшую хирургическую операционную со специальным столом. Там жутко воняло. Пол был покрыт пятнами свернувшейся крови. Кое-где лежали небольшие куски плоти. У дальней стены, один на другом, были сложены набитые чёрные пакеты, каждый, примерно, по полтора метра в длину. Мальчик впал в дикую истерику, пытаясь всеми оставшимися силами вырваться из мёртвой хватки Монстра.

            - Нет! Не надо!

            -О, надо, Е018, ещё как надо!

            Нацист силой уложил обезумевшего мальчика на стол и затянул ремни на ногах и груди. Затем он аккуратно одел перчатки и развернул на отдельном столике сумку с медицинскими инструментами.

            Адам рыдал, умоляя Монстра остановиться, но тот лишь смеялся, что-то бормоча на немецком. Он взялся за скальпель, вслух размышляя, с чего бы начать. Мальчик зажмурился.

            Прозвучал оглушительный выстрел. СС-овец затих. Адам открыл глаза и увидел, как Монстр замертво падает на пол. В дверном проёме стоял военный в зелёной камуфляжной форме и с пистолетом в руке. Он стремительно приблизился к упавшему нацисту и сделал ещё пару контрольных выстрелов. Затем развязал ремни, сковывающие Адама и сказал:

- Всё закончилось, парень, вставай.

            - Что? – мальчик не верил своему счастью.

            - Я говорю, что закончил, Е018! Ты можешь вставать.

            Адам резко открыл глаза. Не было никакого спасителя. Перед ним сидел Монстр. Его перчатки и чёрный китель были запачканы кровью. Улыбаясь он поднял перед мальчиком зеркало и с жутким немецким акцентом произнёс:

            - Как тебе, Е018? По-моему, это шедевр!

            Комнату и все соседние помещения обдало истошным звериным воплем. «Они», как говорила мать, несут с собой лишь смерть.