-= Клуб начинающих писателей и художников =-

        Этим поздним вечером Руслану не хотелось идти домой. Он знает, что отчим его высечет, а алкоголичка-мать даже на него не посмотрит. Старшая сестра наверняка ублажает очередного клиента, младшую сестренку забрали в детский дом. Брат наверняка сейчас лежит под кайфом с мешком на голове – тот еще торчок. Ничего, когда Руслан повзрослеет, он найдет сестренку и заберет ее, будет охранять и защищать.

        Рядом тут как тут оказался очкарик.

        - Привет, Косой, - поздоровался он и присел рядом с Русланом. – Гляди, что мне дали. Два сэндвича из Сабвэя.

        Очкарик таращился на Руслана сквозь грязные очки, протягивая ему один сэндвич. Руслан взял надкусанную двойную булочку, разделил ее и разглядел начинку.

        - Без сыра его мать, - выругался он.

        - Ты только не будь лицемером, – сказал очкарик, кусая свой сэндвич. – А где Губошлеп?

        - Не знаю, я его с утра не видел, - ответил Руслан, поедая булочку. На самом деле он знал, где этот мальчик. В последний раз он видел его утром за забором заброшенной воинской части, куда они часто бегают. - Ты продал телефон?

        - Нет. – Очкарик вынул из кармана простенький мобильник и подал его Косому. – Барыга его не взял. Он меня обругал и велел убираться ко всем чертям. Ничего, завтра попробуем пацанам на перед школой толкнуть или кому-нибудь на рынке.

        Руслан взял телефон и спрятал его в кармане грязной куртки.

        - Говорят, отец того мальчика, у которого ты забрал телефон, ездил по округе, искал тебя, - заявил очкарик. – Не надо было тебе бить его. Забрал бы мобилу и все. А так ты ему нос расквасил, разбил губу и рассек бровь. Богатенькие не любят, когда их бьют.

        - Сам виноват, - сказал Руслан набитым ртом. – Нечего было хвастаться. Специально достал телефон, когда шел мимо, и говорил со своей мамочкой. Ты, очкадрист, когда с мамочкой говорил в последний раз?

        - Я с ней говорю только во сне, - ответил очкарик. – И не зови меня так.

Очкариком был мальчик лет восьми, тоже ровесник Руслана. Он даже не знал его имени, и ему было на это плевать. Сам же Руслан получил прозвище, потому что косил на один глаз. Они вдвоем примостились между двумя мусорными контейнерами позади закусочной и сидели, прислонившись к холодной стене. Они вытянули ноги на старой двери, которую выбросили, заменив ее современной дверью, возможно в этом же здании. Если пойдет дождь, эта дверь послужит отличной крышей, ее можно развернуть и положить на два мусорных контейнера, чтобы укрыться под ней.

Каждый порыв ветра приносил зловоние помойки, но мальчики не обращали на это никакого внимания.

- Куда Губошлеп запропастился? – снова спросил очкарик. – Он обычно не пропускает вечерний выброс мусора.

Это был третий их друг – беспризорник. Его так прозвали из-за заячьей губы. Руслан мог бы рассказать ему, как подобрал кирпич и разбил этому уродцу физиономию. Мальчик с заячьей губой упал в грязь, истекая кровью, а Руслан убежал. Зачем он это сделал? Просто импульс. Может быть за то, что он всегда такой веселый, хоть и бездомный. Может потому, что не смотря ни на все, он был счастливым, просто потому что хотя бы он мог дышать, следовательно – жить.

- Смотри, у меня бластер! – воскликнул Губашлеп, подобрав деревяшку, похожую на пистолет с длинным

стволом. – Пиу! Пиу! Я робот!

        Мальчик немного шипилявил из-за своего дефекта, но говорил он внятно и четко, на сколько это было возможно.

- Никакой ты не робот, а маленький бомж, – сказал Руслан. – Лучше бы ты еды раздобыл, или бухла. Ты говорил, тут всегда сидят алкаши, у которых можно стянуть водяру.

- Иногда они тут бывают, если их не прогоняют солдаты. Но они ее так просто не отдадут.

- Я их убью, - сказал Руслан. – И заберу всю водяру.

- Как убьешь? – опешил Губашлеп.

- Вот этим кирпичом! – и он подобрал из грязи красный кирпич.

- Бомжи сильные.

- Но они пьяные. Я в прошлый раз обчистил наркоманов. Эти торчки в подвале валялись с пакетами на головах. Я стащил их бабло и бухло. Главное, незаметно подойти.

- А мне нравится быть бомжем! – заявил Губашлеп.

- Что?

- Я верю, что наше маргинальное общество вскоре победит!

- Ты где таких слов нахватался?

- Я раньше жил в элитном районе и  ходил в детский сад для одаренных детей.

- 3.14зди больше.

- Ей богу.

- Не верю, что ты был богатеньким. Твои предки спустили тебя в унитаз, когда увидели, какой ты уродец.

- Да нет же, говорю тебе. Хочешь, верь, хочешь – нет, но мы вскоре станем жить лучше, как в фильмах Нила Бломкампа!

- Кого?

- Нил Бломкамп – это кинорежиссер. Он снимает фильмы про роботов и про людей из низшего общества. Он снял «Район №9», «Эллизиум» и «Робот по имени Чаппи». Первый я смотрел по компьютеру у Кривого, второй по дивиди у Кика Лямкина на большом телеке, а на последний фильм я ходил в кинотеатр, вот так!

- Что? Как тебя пропустили?

- Я постирался в реке и умылся, ясно!

- А где ты денег взял на билет?

- Насобирал в переходе. Так вот, в этих фильмах весь отстой всегда побеждает. И мы победим!

- Ты насобирал денег и пошел в кино вместо того, чтобы купить пожрать или бухнуть? Клея бы взял!

- Пиво мне не продают, как вам. А клеем не увлекаюсь! Зато я верю, что я особенный. И думаю, что очень живучий. Откуда ты знаешь, может я дройд, как в одном из этих фильмов. Жик-жик-жик. – Мальчик изобразил движение робота руками и головой. – И меня очень трудно убить. Я могу жить без ноги или руки, как эти роботы. Победа будет моя!

- Эй, членогуб! – позвал его Руслан и остановился.

Мальчик с заячьей губой обернулся:

- Не зови меня так!

- Вот тебе твоя победа! – он размахнулся и ударил мальчика кирпичом по лицу. – Робот, ха!

Вокруг на них смотрели только пустые, лишенные стекол и рам оконные проемы зданий разрушенной воинской части.    

 

Вдруг задняя дверь закусочной справа от контейнеров открылась. На мокром асфальте образовался свет, лившийся из дверного проема, а в его центре выросла фигура. Она замерла, запахло сигаретным дымом.

Руслан уже осмелел, чтобы выйти из своего укрытия и попросить сигарету, уж больно вкусно пахло дымом, как на заднюю площадку въехал огромный грузовик. Рыча, словно лев, он выпускал клубы дыма из выхлопной трубы. Это был КамАЗ с полуприцепом. Грузовик остановился напротив открытой двери, чихнул излишками воздуха из тормозной системы и замер. Открылась дверь, и на асфальт спрыгнул шофер – мужчина в кепке, куртке и джинсах.

- Идем, возьмешь лед, - раздался женский голос из открытой двери.

- Сейчас, - хриплый низкий голос в ответ. – Только отопру дверь.

Водитель прошел к прицепу и отпер висячий замок, которым закрывал дверь фургона.

- Он что, у тебя не морозит? – спросила женщина в дверях.

- Нет. Это не холодильник.

- А как же ты возишь товар?

- Там специальные контейнеры. Лед засыпаешь, и мороженное не портится. Когда лед тает, то вода стекает через решетку в днище в корыто. Товар не мокнет, но остается холодным еще какое-то время.

- Понятно. Иди, забирай свой лед. Я почти сто килограммов приготовила для тебя. Этого, надеюсь, хватит?

- Как обычно, - ответил мужчина. – Более чем.

Мужчина скрылся в дверном проеме, но женщина дверь запирать не стала.

Они с очкариком наблюдали, как мужчина сделал пять ходок и занес в фургон пять пластмассовых контейнеров со льдом. Он там немного повозился, внутри слышался звук пересыпаемого льда. Затем мужчина выбросил ящики, слез зам, собрал их и понес обратно в здание закусочной.

- Как прошел день? – спросила она.

- Нормально. Спасибо за лед. Куда поставить контейнеры?

- Вон туда. Поешь?

- Не откажусь. С удовольствием бы поел ваш люля-кебаб. – И мужчина вместе с женщиной зашли в здание, она закрыла за собой дверь.

Мальчики за мусорным баком прислушались – никого. Начинался дождь, и редкие капли забарабанили по металлической крыше закусочной. Дождик зашумел об асфальт.

- Он не закрыл фургон, - сказал Руслан.

- И что?

- Он сказал, что везет мороженное.

- Точно! Но на таких машинах не возят мороженное. Смотри! – очкарик указал на круг, нарисованный на двери кабины КамАЗа. – Там что-то написано.

- Ты у нас зоркий и умный, очкарик, а я читать не умею.

- Пошли, посмотрим?

- Пошли.

Они осторожно вылезли из своего укрытия и подбежали к грузовику. В белом круге на двери была нарисована зеленая змея, свернутая кольцами вокруг какого-то сосуда.

- Кажется, это медицинский символ или что-то в роде этого, - сказал очкарик. – Там не мороженное.

- Может там детский сироп или витаминки? Пошли.

Оба мальчика прокрались за прицеп.

- Помоги мне, - сказал Руслан и стал поворачивать ручку стопора задних дверей. Очкарик помог ему нажать, и штыри освободили верхние и нижние дверные запоры.

- Может быть, там наркотики? – предположил очкарик.

- И я про то же. – Медленно со скрипом Руслан отворил правую половину двери, открыв темноту.

- Мы полезем туда?

- Да, дурак, - сказал Руслан, доставая зажигалку со светодиодным фонариком. – На, будешь светить телефоном.

И он передал телефон обратно очкарику. Тот активировал фонарик на телефоне, и ребята посветили двумя лучиками в глубину фургона. Они увидели белые металлические ящики. Невысокие, но довольно широкие. Они стояли в два ряда. И всего их оказалось четыре штуки. Все они стояли примерно посередине фургона, а вторая его половина оказалась занавешена брезентовой шторой.

- Такой большой фургон ради четырех ящиков? – удивился Руслан. – Там точно мороженное.

- Да, но мороженным может быть не только мороженное, - сказал очкарик. – Мороженным может оказаться все что угодно.

- Какая разница, пошли посмотрим. Может, удастся спереть что-нибудь. Может это что-то съедобное, и мы не будем голодать. Может быть, удастся это продать. Не ссы. Давай, подсади меня.

Очкарик подсадил Руслана. Тот вскарабкался на железный пол фургона, повернулся на четвереньках и подал руку товарищу. Очкарик схватился за нее, подтянулся и тоже вскарабкался в фургон.

Оба мальчика прошли вдоль стен, ступая рваными кроссовками по рифленому полу. Руслан подошел к одному контейнеру, очкарик встал рядом с ним.

- Давай посмотрим? – предложил Руслан. Перед ним стояли ящики, похожие на холодильник, только невысокие и с крышкой вверху.

- Давай. – Очкарик подошел к Руслану, и они вместе открыли крышку.

Руслан направил вниз свой лучик света, очкарик – свой.

Ящик был набит льдом.

Красным льдом.

Там где он пропитался кровью.

А среди льда были раскиданы отрезанные человеческие ступни.

Очкарик вскрикнул и уронил телефон. Тот упал, и от удара открылась задняя крышка, и выпала батарейка.

Руслан побежал  к выходу, но тут полуоткрытую дверь фургона захлопнули. Заскрипели запоры.

- Эй! Выпустите! Выпустите нас! – закричали ребята.

Они стали кулаками стучать по двери, запоры которой уже надежно оказались закрыты.

- Водителей было двое, - сказал очкарик. – Второй, наверное, спал в спальном отсеке, когда услышал нас.

- Ты поздно об этом подумал, дубина! - проворчал Руслан и ударил очкарика по лбу.

- Что будем делать? – очкарик заплакал.

- Посмотрим, что во второй половине фургона.

- Эй, помогите! Выпустите! – колотил кулаками очкарик.

- Успокойся, нас никто не услышит.

Завелся двигатель, по фургону пошла вибрация, металл загудел.

Очкарик вытер слезы под очками и пошел вслед за товарищем. Единственный фонарик-то был у Руслана.

- Телефон! – осенило очкарика. – Посвети мне, я найду телефон.

Руслан стал светить по полу. Очкарик тут же нашел телефон, батарейку и заднюю крышку.

- Ты никому не позвонишь, там нет сим-карты.

- В полицию можно позвонить и без сим-карты, обиженно произнес плаксивым голосом очкарик. Он включил телефон. Его чумазое лицо осветил экран. Детское лицо, немного глуповатое из-за толстых очков, но невинное, жаждущее заботы и любви.

Но, как и взрослые, телефон не мог ему помочь.

- Нет сервиса. – Очкарик заплакал. – Если б можно было бы позвонить, тут появилась бы надпись «только экстренные вызовы». Металлические стены фургона глушат сигнал.

Мальчик швырнул телефон о стену, и тот снова разлетелся вдребезги.

- Хватит ныть, пошли.

Очкарик встал и пошел за Русланом. Они отодвинули брезентовый полог и увидели еще одну комнату в фургоне. Лучик света осветил металлический стол, на котором лежал труп какого-то бомжа, которому отрезали ступни, а рядом – ящик с инструментами. В отблеске светодиодного луча блеснула ручная медицинская пила. Еще несколько обезображенных тел свалили у самой передней стены фургона, но слабенький луч фонарика в зажигалке не позволял ничего рассмотреть.

Ребята отпустили полог и снова бросились к выходу.

Они колотили по двери, кричали, звали на помощь. Их никто не слышал. Вскоре грузовик тронулся с места и покатил вперед. Ребята покачивались в такт движению, прислонившись к двери.

Вскоре фонарик в зажигалке погас, села батарейка.

Руслан не помнил, как он уснул. Только проснулся он от того, что вокруг было тихо. Он открыл глаза и увидел тьму. И услышал он тишину.

Двигатель грузовика не работал.

Но не тишина разбудила его. Он мог поклясться в этом. Не тишина, но голос.

- Руслан. – Тихий шепот во тьме. – Руслан.

- Кто здесь? – руками он нащупал спящего друга, свернувшегося калачиком на полу у дверей. Толкнул его, но тот даже не пошевелился.  Рукой он пошарил вокруг него и нащупал что-то. Ощущения подсказали ему, что это детские очки.

Руслан.

Это, конечно же, его воображение. Никого тут нет. Пусто.

- Руслан, - снова раздался шепот, и послышался шорох. Кто-то откинул полог и теперь ползет сюда. Ползет на животе, перебирая руками, потому что ступни его отрезаны. Тот бомж на столе? Нет, он явно был мертв, под ним высохло море крови.

 - Руслан, йа ыду к те-э.

Шипилявый голос.

Шипение.

Он ползет сюда, оставляя от культей кровавый след.

Света нет, признается себе Руслан. Но постойте. Если батарейка в фонарике села, то газ в зажигалке все еще есть. Он нащупал зажигалку в кармане, взял ее в руку, положил на колесико большой палец, а остальные сжал в кулак. Они немедленно вспотели, сжимая пластик. Руслан потряс рукой, газ заплескался внутри. Мальчик зажег огонь, но тот не позволял разглядеть весь фургон изнутри. Белели ящики, за которыми двигалась какая-то тень, но больше ничего не разобрать. Он поднес очки, которые держал в другой руке, к зажигалке и увидел, что одно стекло разбито, а на другом застыли капли крови.

- Нет! – крикнул Руслан, и своим дыханием потушил огонь. Зажечь его снова он больше не решился. Так он и сидел неподвижно на полу фургона рядом с бездыханным другом, упершись спиной в двери, пока не ощутил на своем лице ветерок чьего-то дыхания. В нос ударило зловоние этого дыхания. Уши услышали это дыхание. Только глаза не видели ничего. Во рту застыл медный вкус страха, а осязание сконцентрировалось на маленькой зажигалке в руке. Такое медленное и такое уставшее.

Большой палец крутанул колесико. Кремень высек искру, но огонь не зажегся.

Еще раз.

Чик! Чик-чик!

Только пара искр.

Руслан опустил руку и расслабился, ожидая, когда эта неизвестная тварь доползет до него и схватит, как очкарика. Пусть будет что будет. Он итак знает, кто перед ним. Он узнал голос. Он узнал шипилявые звуки.

Руслан поднял руку с зажигалкой и чиркнул колесиком. Заплясал язычок пламени и осветил разбитое лицо мальчика с заячьей губой. Тот, оскалив зубы, что ему давалось без особого труда из-за своего врожденного дефекта, кинулся на него.

Зажигалка погасла, и все снова погрузилось в кромешную тьму.