-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Говорят, что нельзя хоронить человека на том же месте где он погиб, нельзя оставлять его личные вещи, иначе его душе не будет покоя.  
  


  Она медленно шла по обочине, считала шаги, по сторонам не смотрела. Она устала смотреть…. Каждый ствол дерева, каждая сосновая иголка, каждая травинка слишком прочно отложились в памяти, словно это имело хоть какое-то значение. 
  
 Лес, стоящие рядами сосны, низкие кусты и эта дорога, что день за днём оставались неизменными, стали её единственными спутниками…. Она не замечала, как ветер обрывает листья, как дождь прибивает к земле пыль и заставляет ровную гладь асфальта становиться тёмно-серой, почти чёрной. Не видела, как пролетают мимо птицы, не слышала стрекочущих в траве кузнечиков, её мир был пустым… 

 Двести шагов, сегодня ровно двести, а вчера было сто восемьдесят, перед лицом упругой стеной встал воздух, не давая сделать дальше ни шагу. Далеко впереди был виден поворот, она знала, что за поворотом лес заканчивается, но он оставался недосягаем. Да и какое это имеет значение, лес закончится, а полоса асфальта нет… 

 Она могла бы ненавидеть эту дорогу, однообразную и бесконечную, и поначалу именно это чувство поселилось в её душе. Но вскоре ненависть вытеснило другое – непонимание, растерянность, страх, а потом глухая тоска.

 Почему она здесь? Что здесь делает? Почему не может уйти дальше, чем на несколько десятков шагов от вкопанного в землю обочины креста?

  Она долго рассматривала этот крест, высокий, выше её роста, новый, ещё не изменённый временем и стихиями природы. Долго стояла рядом, пока взгляд вдруг не начал ловить смутное движение. В глазах словно прояснилось, она увидела, что на кресте что-то висит – неясная тень, колышущаяся под порывами несуществующего здесь ветра.

***

  Обычно Егор любил такие поездки, особенно если они приходились на выходные. Но сегодня, когда он уставший и подавленный внезапно свалившимся на него на работе грузом ответственности вернулся домой,  оказалось, что ещё неделю назад именно на этот вечер была запланирована вылазка на какую-то распродажу в один из торговых центров. Он едва не поругался с женой, выслушал множество упрёков, насмотрелся на её слёзы и всё же со вздохом сел за руль. Он обещал, а все его остальные проблемы её не касались! 

 Нет, Любашка не была чёрствым или не внимательным человеком, Егор любил свою жену. Но в некоторых вопросах она становилась просто невыносимой, особенно если это касалось намеченных ею планов. А если планы срывались по его вине, то тут без скандала не обходилось.   

 Они жили в отдалённом районе, и до магазинов находящихся в центре города приходилось добираться минут тридцать. Егор был аккуратным водителем, водил не спеша, хотя дорога позволяла гнать машину и с большей скоростью. Но он по уже установившейся привычке сдерживался и даже иногда притормаживал, пропуская идущие на обгон автомобили.

 Привычка появилась давно, эта дорога не всегда была такой ровной, покрытой новеньким асфальтовым полотном. Ещё полгода назад  то тут то там красовались глубокие рытвины, а в некоторых местах настоящие ямы, которые нужно было осторожно объезжать. Потом был долгий ремонт, дорога существенно изменилась, но весной асфальт начал словно таять вместе со снегом. Покрытие покрылось трещинами, появились новые ямы. И отчасти Егор был даже этому рад. Конечно, это прекрасно, когда дорога в хорошем состоянии, но только не эта. 

  В уши монотонным гулом ворвался голос жены, она о чём-то рассказывала дочке - двухлетней рыжеволосой малышке, с упрямо поджатыми губками. Та махала на маму ручками, настойчиво пыталась выбраться из детского кресла и уже начинала хныкать. 

- …ладно, отстегну её, пусть на коленях у меня сидит.

- Нет! – Егор словно очнулся. – Оставь её в кресле.

- Да она ныть будет всю дорогу, ты же знаешь! – Любаша непонимающе уставилась на мужа, такой строгий голос она редко у него слышала. 

- Оставь Её В Кресле, - повторил он с расстановкой. 

 Жена обиженно надулась, на глазах ребёнка появились слёзы. 

 Только не на этой дороге, подумал Егор, наблюдая, как здоровенный внедорожник начинает обходить его машину сбоку. Навстречу нёсся автобус, джип вильнул, за сигналил, вынуждая Егора прижаться к обочине, и, прибавив газу, рванул вперёд, ловко вписавшись в полосу и успев разминуться с автобусом.  Егор невольно выдохнул, как-то отстранёно слушая возмущённый голос Любаши. 

 Нет, дорога здесь ни при чём, не она заставляет людей  рисковать своей и чужой жизнью, не она вдавливает в пол педаль газа, она лишь собирает свою дань…. Странное это было чувство, появившееся много лет назад, когда он впервые сел за руль собственной машины. Ему казалось, что дорога смотрит на него. Ощущение чужого безжизненного взгляда появлялось не везде и не всегда, но именно на этом участке дороги оно было постоянным. 

 Дочка всё-таки раскапризничалась, Егор посмотрел в зеркальце заднего вида. Настя тёрла кулачками глазки и притворно хныкала. Пухлые губки были надуты, щёчки порозовели. Он поймал её взгляд и скорчил смешную рожицу. Капризница на мгновение успокоилась и потянулась в его сторону руками, но ремни кресла не позволили ей встать с места. Настя обижено засопела. 

 Егор предусмотрительно замедлил скорость, впереди показались дома дачного посёлка, настроение вновь испортилось. Сегодня утром он прочитал в новостях, что вчера здесь произошла очередная авария. Столкнулись две машины, молодой парень не справился с управлением и вылетел на встречную полосу, протаранив другую машину. Виновник аварии погиб, второй доставлен в больницу. 

 Слишком обычная для этой дороги история. Слишком часто повторяющаяся. Как выяснилось позже, один из участников аварии не имел прав, второй был недавно их лишён. И оба встретились именно здесь….   

 Мелькнул венок, прикреплённый к стволу дерева, ещё вчера его не было. На ближайшем столбе висел небольшой  лист фанеры с написанным на нём чьей-то рукой текстом. Егор ехал достаточно медленно, чтобы успеть прочитать – «Не торопитесь на тот свет».  Его губы изогнулись в невольной усмешке, горькой усмешке – своевременное предупреждение, только не всем суждено выбирать. 

***

Сначала она не отходила от креста, просто стояла рядом, чего-то ждала. В душе теплилась надежда, что вот сейчас всё изменится, подъедет знакомая машина, за рулем будет улыбающийся папа, откроется дверца, из салона выглянет мама и поманит её рукой. Младший братишка будет весело смеяться, показывать ей свои игрушки и предлагать поиграть. И она пойдёт к ним, а потом они все вместе поедут домой.

 Но этого не происходило. Дни были до странности однообразными, ночей она почти не замечала, лишь тень на кресте становилась всё более отчётливой, приобретала очертания и цвет…. А дорога оставалось пустой. 

 Потом она решила, что пойдёт домой сама, в тот день она смогла сделать лишь десять шагов. Впереди непреодолимым барьером встала невидимая стена, не пропускающая дальше. Сразу накатили отчаянье и страх – она не сможет вернуться, её здесь что-то держит. Осознание, что всё  неправильно причинило странную боль – почти не ощутимую, тупую, не желающую будить память. Почему она здесь? Ответ был один – её здесь оставили.    

 На следующий день она упрямо повторила попытку, теперь это были уже двадцать шагов по обочине. Ещё двадцать шагов к дому, она знает куда нужно идти, дорога одна…. А сегодня, после нескольких дней пути и возвращений обратно к кресту впереди показался поворот.  

  Она подняла руку, тронула невидимую стену, ощутила под ладонью леденящий холод и невольно отпрянула. Ей вновь стало страшно. Почему за ней никто не вернулся? Почему она одна идёт по дороге? Кто её здесь оставил, зачем? 

 Её взгляд в который уже раз пробежал по деревьям, по кустам у обочины, по слишком яркой, какой-то нереально насыщенной цветом траве и вновь вернулся к бесконечной полосе асфальта. Она нахмурилась, только что рядом с ней было ровное полотно, а сейчас змеилась глубокая кривая трещина. Мелькнула быстрая тень, потом ещё одна и ещё, в её мир ворвался громкий надсадный визг тормозов и оглушительный грохот. Огромный чёрный сгусток на несколько долгих мгновений вдруг слился с трещиной, и перед её взглядом заскользила к деревьям перевёрнутая машина. 

 Она быстро отбежала, оглянулась, красный, блестящий на солнце автомобиль подёрнулся дымкой, начал бледнеть. Вокруг него назойливым гулом кружили непонятные звуки, то обрываясь, то вновь набирая силу, но наиболее отчётливо был слышен плач.

 Она поёжилась, пытаясь удержать ускользающую картину чужой трагедии в поле своего зрения, но та словно растворялась, дрожала во взметнувшейся пыли обочины и постепенно исчезала. Уходила. Они уходили, те, кто находился в той машине, ей их не встретить, у них другой путь.  

 Она отвернулась и побрела обратно к ставшему столь привычным для неё кресту. 

***

 Промелькнули садовые домики, дорога плавно изогнулась и повела вдоль озера, а впереди был более крутой поворот, а за ним лес. Там дорога была прямой и ровной, и водители обычно выжимали из своего транспорта немалую скорость, почти не притормаживая уходя на обгон зазевавшихся автомобилистов. Да и что может быть лучше, когда с обеих сторон стоят ровные ряды сосен, а между ними стелется под колёса прямая как стрела полоса асфальта. Она словно сама зовёт лететь вдаль, туда, где дорога соприкасается с небом.  

 Егор с невольной дрожью въехал в лес, его сразу обогнали несколько машин. Ощущение давящего взгляда с особенной силой резануло по сознанию. Он поёжился, невольно глянул на деревья, уже зная, что увидит. Воздух словно всколыхнулся от знойного марева, пошёл рябью, и поплыл дрожащей тенью. Егор нахмурился, пытаясь отогнать наваждение. Прямо за тенью на стволе сосны висел похоронный венок, а с прицепленной чуть выше фотографии улыбался молодой парень. 

 Первое время Егор даже останавливался, выходил из машины, пытаясь понять, что происходит. Он не верил, что видит тени погибших. Здесь, в этом лесу по обеим сторонам дороги через каждые несколько десятков метров висели венки. И чем дальше он ехал по дороге, тем интенсивнее и хаотичнее становилось движение наполненного размытыми очертаниями воздуха. 

 Память, они память…. Почему вы не ведете, не помните об их судьбе? Почему стремитесь проложить свой собственный путь на другую сторону, в никуда…?  Но Егор видел и помнил, знал, что дорога никого не щадит. 

 Взгляд зацепился за новый венок, несколько дней назад здесь столкнулись две машины. Одна из них перевернулась и загорелась. Егор прочитал об этом в новостях – маленькая заметка, состоящая из сухих дежурных фраз, ничего лишнего. 

 Но наиболее сильное впечатление и тяжёлый осадок оставлял крест, вкопанный на обочине перекрёстка с просёлочной дорогой. Пока ещё далеко впереди, почти посередине этого лесного участка пути. Он появился месяц назад, и Егор не знал, что здесь произошло, просто не хотел знать. Крест был весь обложен цветами, а на его перекладине, предусмотрительно укрытая от непогоды прозрачным чехлом для одежды, висела школьная форма девочки. 

 Почему? Почему? Почему? Этот вопрос каждый раз звенящим гулом проносился в его голове, когда он проезжал мимо. И каждый раз от креста веяло отчаяньем и страхом.        

 Егор остановившемся взглядом смотрел прямо перед собой, перекрёсток неумолимо быстро приближался. За спиной что-то настойчиво говорила жена, тихонько похныкивала дочка, он их почти не слышал, не осознавал, что его родные настолько близко…. Мы не ценим своё время, не ценим, то, что дано нам судьбой….  Машина сильно вильнула, он так и не понял, почему из его рук вдруг вырвался руль. Автомобиль повело, сильно тряхнуло, а перед ветровым стеклом мелькнули две тени – светлая, почти незримая и чёрная, полная мглы….

 Егор смотрел, как они кружат, словно их подхватил стремительный порыв ветра, беспорядочно, похожие на всполохи огня, что разгораются и гаснут. Он не мог оторвать взгляда от их завораживающего движения на фоне неприступно-высокого неба…. Неба? Осознание, что машина неуправляемой грудой металла несётся навстречу стволам сосен, сдавило его сердце щемящей болью. Нет! Нет? 

 Он с трудом повернулся, встретился взглядом с широко открытыми глазами жены, испуганными глазёнками дочки, а потом был удар. Оглушающий, болезненно – долгий, когда ты ещё не понимаешь – это уже конец, или только прелюдия чего-то непоправимо-страшного. А потом приходит осознание, что ты ещё жив, что можешь дышать, можешь двигаться. Но это тоже страшно, потому что за твоей спиной сидят те, кто доверил тебе свои жизни, а ты ещё не знаешь, что с ними.

 Он пересилил болезненную слабость, неосознанно заглушил мотор, обернулся. Жена так и смотрела на него, обеими руками обнимала дочку, и та и другая дрожали. Егор кивнул, открыл дверцу и медленно выбрался из машины. 

 Стволов деревьев автомобиль не достиг, под его колёсами лежал сбитый крест. Именно он погасил скорость машины и принял на себя удар капота. Молодой человек огляделся, пытаясь уловить хоть одно движения воздуха и ощущая странную пустоту, словно оборвалась некая нить, удерживавшая в плену чуждое этому миру создание….

Клетчатая юбочка, жилетка и нарядная белая блузка были сорваны с креста и придавлены колесом машины. Непонятным образом все  вещи были не только сильно измяты и измараны в пыли дороги, но и почти в клочья разодраны. Восстановлению они не подлежали. 
  
- Прости, - с его губ сорвался неосознанный шёпот. - Прощай.

**** 

В этот раз она не дошла до ограничивающей её путь стены, остановилась в том месте, где недавно видела перевёрнутую машину. На асфальте по-прежнему была глубокая трещина, только теперь она стала более длинной и наискось пересекала дорогу. Её взгляд невольно побежал вдоль взломанных краёв асфальта, достиг противоположной обочины, густых кустов. А потом ей вдруг показалось, что там что-то промелькнуло. 

 Она сделал шаг на дорогу, подождала, напряжённо всматриваясь в ту сторону, и осторожно пошла вперёд. Шаги звенящими ударами зазвучали в сознании.

 Шаг, гулкий удар, шаг, снова удар…. Бом, бом, бом….  

 Она замерла на чужой обочине, звон стразу стал более тихим, но не прекратился. Дрожащей рукой раздвинула ветви кустов и ступила на маленькую полянку. Трава здесь доходила до колен, редкая, пожухшая, похожая на торчащую вверх солому. А под травой скрывался неприметный холмик, и если бы не старый покосившийся крест, трудно было бы понять, что здесь кто-то похоронен. 

 Почему-то ей стало холодно, захотелось уйти, слишком ясно пришло осознание, что ей здесь не место. Шаг назад.

- Подожди, - звон превратился в голос. – Останься….

 Она завертела головой. Голос рвал пространство на части, заставлял дрожать воздух, наполнял его ледяными порывами вихря. 

  Нечто заставило её замереть. Прошло несколько долгих мгновений, в лицо дохнул ветер, и у могилы соткалась из теней человеческая фигура. Она невольно отпрянула, но тут же остановилась. Худенький парнишка стоял на коленях, его голова была низко опущена, руки медленно гладили могильный холм.

- Тебя тоже оставили, - произнёс он ломающимся голосом, словно ему было трудно говорить. – Так же как и меня…. 

- Кто ты? – её первые слова за всё это время полились звенящим гулом, словно насильно вспарывая воздух. 

 Парень вздрогнул, по его телу прошла дрожь.
 
- Не знаю и не помню своё имя. А разве ты помнишь своё?

 Она удивлённо задумалась, воспоминания были смутными и очень выборочными. Знала, что у неё есть дом, есть родители, брат, и она очень хочет к ним вернуться…. А всё остальное было не важным. Даже дорога стала не важной.

- Нет, не помню. А что ты здесь делаешь?

- Здесь мой дом, - в его голосе прозвучала насмешка. – А твой там - у креста. И другого не будет. Никогда не будет.  

- Ложь! - крик вырвался помимо воли. – Зачем ты так говоришь?!

- Потому что знаю, - он впервые поднял голову, повернулся к ней лицом. Она тихо охнула и отступила, на месте его глаз зияли две чёрные дыры. – Они тебя не ждут, поверь мне, я тоже хотел вернуться, добрался до дома…. Знаешь, они меня даже увидели…. И я стал приходить к ним каждый день. А потом мои родители сошли с ума…, - он криво усмехнулся. – Безумие стало для них спасением. Но теперь  меня никто не навещает…. Они оставили меня здесь, оставили одного там, где я умер, - в его голосе прозвучала злоба. – Я их ненавижу!

- Так нельзя, не говори так о родных, - её слух вычленил страшное слово. – Умер?

- Неужели ты ещё не поняла? Мы те, кто навсегда остался на этой дороге! 

- Нет…, - она опустила голову, прислушиваясь к себе и удивляясь странному безразличию к происходящему. Боль, страх, непонимание – всё исчезло, выгорело дотла. Единственное, что ещё существовало это какая-то светлая печаль, грусть и пустота в душе.  

- Ты простила их за то, что они сделали? Простила своих родных? А ведь это они тебя не отпустили. Они посадили на цепь посреди дороги! – парень почти кричал. - Тебе здесь нравится, а? Нравится? 

 Она медленно качнула головой и отвернулась.

- Они не виноваты…, - шагнула прочь и услышала злой смех за спиной.

- Здесь слишком скучно, тоскливо, одиноко! – его срывающийся голос дрожал и вибрировал, перемешиваясь со смехом. – Здесь страшно! Ты чувствуешь страх?

 Она, не оборачиваясь, продолжала идти.

 - Я покажу тебе страх. Я так развлекаюсь!

 Нечто толкнуло её в спину и единым порывом вынесло на дорогу. Она резко обернулась, понимая, что он слишком близко. Ей в лицо уставились пустые глазницы, его рот кривился злой усмешкой, черты исказились судорожной гримасой. 

- Идём.

 На её запястье тисками сомкнулись длинные худые пальцы. Она попыталась вырваться, но безуспешно, и вновь зазвучал его смех.

- Смотри!
 
 Помимо воли она взглянула на дорогу, та уже не была пустой. По асфальту не спеша катила белоснежная девятка, водитель вёл машину очень аккуратно, осторожно объезжал каждую выбоину. Иногда он поворачивал голову в сторону обочины, его взгляд неуловимо менялся, глаза широко открывались, а зрачки суживались, словно он щурился от солнца. Кроме него в салоне машины находились женщина и маленькая девочка. 

 А ещё она увидел свой крест, на его перекладине что-то развивалось, и сейчас даже можно было рассмотреть что именно. 

- Ты видишь? – настойчиво спросил её спутник. – Их путь оборвётся.

 Она взглянула на него с недоумением. Он выпустил её руку и с усмешкой бросился наперерез машине. Асфальт под его ногами вздыбился, пошёл трещинами, взламываясь под самыми колёсами автомобиля. 

- Нет! – взгляд водителя заставил её на мгновение замереть, его зрачки затопили всю радужку, превратив глаза в чёрные пятна. Он смотрел на Них, на Неё и Видел….  Её движения были почти не осознанными, просто оторваться в прыжке от земли, взмыть в воздух и обхватить руками почти невесомое, очень худое тело парня, сбить его с пути машины….. В уши ворвался визг колёс, надрывный, нереально громкий…..

 Они кружили, он пытался её оттолкнуть, не понимая, как она его удерживает. Она со всей силой вцепилась в его руку, лихорадочно сжимала его кисть, думая лишь об одном - только не отпустить, не дать закончить начатое. 

 Перед глазами пронёсся крест – высокий, непоколебимо крепкий, а ещё она увидела знакомую школьную форму, купленную ей недавно, чтобы идти в первый класс…. Недавно? Воспоминания пронеслись и погасли, словно кто-то задул огонёк свечи. Той жизни больше не было. Бесполезно вспоминать, бесполезно пытаться вернуться. Не надо, ничего не изменишь. 

 Капот автомобиля, со всей силы ударил в крест, тот пошатнулся, начал падать. Школьная форма слетела с перекладины и очутилась под колесом машины.

  Мгновение, воздух вновь наполнился звоном, в пространстве натянулась и оборвалась тонкая, невидимая нить. Порыв тёплого, ласкового ветра окружил со всех сторон и потянул  вверх. Это было похоже на прикосновение таких родных и заботливых ладоней мамы….. Вверх, прочь от дороги, там её дом. 

 Она почувствовала, что всё ещё сжимает холодные костлявые пальцы и глянула в лицо, пытавшегося вырваться парня. В пустых глазницах мелькали яркие искры, заполняли чёрные провалы, превращались в белки глаз, радужку, зрачки.

- Пойдём со мной, - взмолилась она.

 Он отрицательно мотнул головой, вновь дёрнул руку. Его фигура наливалась неподъёмной тяжестью, и чем дальше они удалялись от земли, тем тяжелее становилось его держать.

- Пожалуйста.

  Он лишь выгнулся и вдруг потянул её за собой вниз. 

- Останься! Наше место на дороге! – в его взгляде мелькнули глухая тоска, боль, страх. Страх одиночества, больше он ничего не боялся. 

 Сколько же лет он на этой дороге? Сколько лет ждёт, что родители к нему вернутся, а их уже давно нет в этом мире….

- Пойдём, - тяжесть стала непреодолимой, она разжала пальцы, и чёрная тень камнем рухнула вниз. Обратно....

_______________________________________________________________________________________________________________________

Эта дорога существует на самом деле, я почти каждый день езжу по ней на работу. Никогда и нигде на таком коротком участке пути не видела так много венков, памятников и даже могил. 
 Здесь красиво, дорога прямая, ровная, а по обочинам стоит сосновый лес, сквозь ветви которого пробиваются солнечные лучи. Но когда смотришь по сторонам становится жутко.
 Больше года назад на обочине перекрёстка появился вкопанный в землю крест, на нём висела школьная форма девочки. Без боли на это смотреть было невозможно. А недавно крест вдруг исчез, цветы и венки переместились на ближайшую сосенку. 

 На самом деле я не знаю, что там произошло, но на душе стало как-то спокойней.