Ночь. Я в своей комнате, лежу на кровати, взгляд остановился на одной точке, я всматривлся в белый потолок комнаты.
Лаура, она стоит надо мной. Я вижу ее, но мое сознание находится где-то далеко отсюда.
- Сэмуэль, Сэмуэль, очнись, проснись, это я Лаура.
Она трясёт меня за плечи, но мой разум не реагирует на происходящее.
- Что, что он сделал с тобой?! - по ее щекам текут слезы.
Они капают на мою рубашку, как горячо, как больно, -
подсознание рвется к ней, но тело не слушается меня.
Утро. Подземелье. Девушка распята цепями между столбов.
«Почему, что ты натворила?!» - с безумством в глазах Сэмуэль застыл в дверях.
Рядом стоит Ферик, он обернулся, чудовище в образе человека. Моя голова, как будто тысячи осколков пиваются в нее.
Дикая ярость: «Убью, убью!!! Порву, растерзаю на мелкие кусочки.
На лице Ферика красовался шрам криво сшитый грубыми нитями. На руке вступала кровь,
видимо Лаура защищалась, пока он схватил ее.
- А Сэмуэль ты пришел, будешь зрителем милого зрелища, - его лицо искривилось в ужасной гримасе отвращения.
В руках он держал кинжал Лауры, которым она нанесла ему раны.
Мое сознание – глазами зеркалом моей души видели все, но я не мог сделать ничего. Мое тело не слушалось меня.
Моя душа трепетала, вырывалась наружу, но тело оставалось не подвижным
- Ну приступим, - облизав губы языком и заломив руки за спину, сказал он.
Будучи его куклой, я знал, что это означает, мои глаза расширились в ужасе.
Ну что, с какого лакомого кусочка начнем?!
Феррит подошел к девушке и провел кинжалом по ее телу.
«Мне хотелось впасть в беспамятство, отключиться, убежать закрыть глаза, но я застыл».
До сих пор ее безумные крики стоят в моей голове.
Я ни сделал ничего, не спас ее. Я стоял и смотрел, как он отрезает от нее кусочек за кусочком, как ее кровь течет по его рукам.
Он облизывал кровь, пожирая ее тело. Я сходил с ума, но не мог сдвинуться с места.
Я не помню, сколько продолжался этот кошмар. Я терял сознание, но Феррит не давал мне забыться.
Пока мои глаза не увидели скелет без плоти и плачущую душу стоящую поодаль его.
Я даже не узнал, где он захоронил ее кости, поставив душу в линию со скитальцами вечности.
С тех пор я не мог посмотреть, в глаза ее душе и избегал ее.
Более усердный, я начал учиться у Феррита, заглатывая все, книга за книгой, как безумец внимая ему.
Он делал из меня идеальное оружие убийства, пытаясь заглушить мой разум, подчинить душу.
Марионетка, но мое сознание росло вместе с моей силой.
Спустя годы я окреп и воплотил свою мечту в реальность, убить великого некроманта, да пришлось, повозится.
Я убил его тем же способом как он когда-то Лауру. Кромсая его плоть кусок за куском, - его глаза засияли недобрым огоньком.
Но тут же опомнившись, он сказал, взглянув в ее расширенные от ужаса глаза.
- Прости, прости, я не ел его плоти, - замахал он руками.
Опустив голову и руки, он сказал:
- Но я поступил не менее жестоко. Я окропил его кровью то поле вокруг замка, а бездыханное тело скормил церберам.
Да церберам без помощи разве я смог бы убить его. Я благодарен тем, кто все таки со мной, с таким неудачником.
Сэмуэль закончил свой рассказ.
Опустив голову Мерелин бездвижно стояла, глаза уставились в пол, она тихо шептала:
- Церберы, но ведь это сон моего отца.
- Нет, - сказал Сэмуэль, - они мое творение.
Церберы были средством, чтобы загнать тебя сюда в черный замок.
- Зачем, - тихо спросила Мерелин.
Безопасность, твой отец согласился с этим.
Феррит убил моих родителей и твою мать, это правда.
«Девять лет назад, я помню ту ночь так же ясно, как и ту когда попала сюда», - воспоминания рвались наружу.
«Это были церберы», - с негодованием в сердце подумала Мерелин, - церберы...
- Да это так, это были мои церберы Феррит моими руками убил твою мать, верней получается так, что я сделал это,
неосознанная машина убийца.
Я темный некромант, ученик ужасного чудовища и сам со временем стал таковым.
После этих слов ты станешь меня ненавидеть.
Девушка стояла возле стола безвольно опустив на нее руку, она не смела взглянуть на него.
Глаза болели от слез, а душа разрывалась. Раздваивалась в мучениях, слушая ангелов черно-белое.
- Нет, тихо ответила она. Мне больно за вас, ваше величество, за Лауру и всех тех, кому он.
Кому вы невольно причинили боль, за себя и отца.
Боль, сожаление - горько усмехнулся тот. Можно сойти с ума сожалея обо всем, я не жалею ни о чем,
возможно мое сердце черство, оно умерло и чувства
чужды ему. Я сожалею лишь о несовершенном, о своей слабости, немощи, в те моменты когда я был так нужен своим близким.
А ты, ну да конечно, ты здесь, о чем я спрашиваю.
- Нет, это не так, - раздраженно сказала Мерелин, - я не жалею что попала сюда.
Ведь здесь я встретила вас, - смущенно сказала Мерелин.
Сэмуэль оторопел. Новые чувства нахлынувшие на него, были так непонятны.
Посмотрев на девушку, я увидел ее в новом свете, - «Неужели это она, всегда такая бойкая и смелая, беспрепятственно вставляющая колкие словечки.
Это она, беззащитная, милая, нежная, слезы катились по ее глазам.
- Все ладно тебе, перестань, не плачь, - я понял то, что совершенно не умею утешать девушек.
Я подошел к ней и протянул ей платок.
- Больно, как больно, здесь внутри, - слезы катились все больше и больше,
«Какая же я дура, вот разревелась при нем, как будто у него и без меня хлопот не хватает. Но я ничего не могу поделать,
они не слушаются меня, все текут и текут сами.
- Ну вот, совсем разревелась. Ну, перестань уже, только этого мне не хватало, девчонкам носы утирать, - он взял платок, скомканный в ее руках, и поднес к ее глазам.
Ей больно, так же как и мне, вечно кровоточащая не заживающая рана, только с этим можно сравнить эти чувства.
Мы потеряли счет времени, остались одни в этом мире, в мире одиночества.
Завтрашний день.
- Я к Лорену, не желаешь поехать со мной.
Это было неожиданно, но Лаура не растерялась.
- Да конечно, - воодушевленно сказала она.
Мы сели в машину, дорога, как изменилась Амфия. Пустынно, только машины проезжающие мимо.
Улицы, пусты, где же все люди. Странно непривычно, видеть пустынную Амфию, страшно.
Что это люди стали бояться выходить на улицу даже днем.
- Сэмуэль почему ты не сделаешь ничего, ведь ты можешь, у тебя власть.
- Власть, - усмехнулся он,- ты уже знаешь ответ на свой вопрос и все таки требуешь от меня невозможного.
Патруль обходит улицы и днем и ночью, мы стараемся предотвратить нападения, но это временно и ты знаешь это.
Мы стояли в здании патруля. Отца не оказалось на месте. Сэмуэль оставил меня в приемной на диванчике,
я сидела и листала журнальчик. Сам же он исчез за углом.
«В животе урчит от голода, я не успела позавтракать, быстро выбежав за Сэмуэлем, но иначе он уехал бы без меня».
- Доброе утро Мерелин, - послышался голос, это был Диан.
Он отвлек меня от ужасных мыслей.
- Ну что пойдем в столовку, позавтракаем, замечу здесь не плохо готовят, - рассекая воздух пальцем заметил он.
«От куда он узнал что я голодна», - подумала Мерелин.
- Да, по дороге сюда я встретил Сэмуэля, разговорились, я поведал ему, что направляюсь в столовку.
Захвати Мерелин, она сидит в приемной сказал он, у нее тоже с утра во рту и маковой росинки не было.
«Какой заботливый, - подумала девушка».
- Как много я всего заказала, когда я о чем-то переживаю аппетит у меня зверский.
Я смотрел на стол ломящийся от яств, и указывая на них невольно выразился:
- А ты не лопнешь Мерелин.
- Ничего, ничего. Мы ей поможем, - сказал Диан.
Вооружившись столовыми орудиями. Он стал поедать блюда один за другим.
- Обжора, - мы с удивлением смотрели на него.
В тот день мы так и не дождались Лорена, патрулировавшего город.
Лорен, Диан, даже Сэмуэль, к чему-то стремятся в этой жизни, даже если
Tarrioma (25-го, 47 лет)
