О, Боже праведный, с ума схожу я медленно. Прошу, избавь меня от этой темноты! В геене огненной сгореть судьбою велено, И душу режут сети мёртвых паутин.
Во сне гробы немые трауром преследуют. С приходом ночи в поздний час крадётся страх. В который раз свои истории поведают Больные души с дрожью синей на устах.
Во сне мне кажется - хоронят, будто, заживо. И тело вздрогнет от комков сырой земли. Боюсь, однажды не увижу день я завтрашний. Мой тёмный волос стал с оттенком белизны.
Сойти с ума, возможно, можно от безумия. Но вы послушайте: страшна как тишина! Кошмар в душе, как извержение Везувия, Убил вокруг остатки разума и сна.
Перо гусиное возьмёт рука дрожащая. Макнув в чернильницу, начнёт писать рассказ. Последний штрих, он самый страшный и ужаснейший. Затем в камине обратится книга в прах.
Часы дубовые пробили в зале полночь. И вдруг послышался тринадцатый удар! Я замер камнем! Я в оцепененьи полном Направил взор застывших глаз своих туда,
Где из окна повеял ветер дуновением, Великодушно разбросав мои листы. Вдали услышал погребальное я пение, Что доносилось из кромешной темноты...
Звуча всё громче, предвещало приближение Фигур, не виданных мной прежде никогда, Но так знакомых до мурашек, тем не менее. Они в душе таились с ужасом всегда!
Узнал я тех, о ком писал рассказы страшные. Явились духи за окном, из темноты. Они реальны, литы чернью, кровью крашены. Мои герои... Все они... Не может быть...
Зовут меня, скрипят по стёклам с завыванием, Хотят, чтоб вышел я наружу, за порог И повстречался с ними всеми на прощание, Вблизи увидеть чтобы каждого я смог.
И любопытство одержало верх над страхом. Поверил в чудо воплощенья я теперь. Поднялся с места и шагнул навстречу мраку. Дрожа всем телом, вышел медленно за дверь.
Не передать того потрясного смятения, Что испытал я всей душой в полночный час. Узрел воочию плоды воображения, Что окружили сразу взором мёртвых глаз.
Моё сознанье испытало помрачение. Не верил в то, что это всё не сон, а явь. Шаталось тело. Чуя головокружение, В тот миг я страхом настоящим был объят.
При виде образов больной своей фантазии Я смог бессвязно прошептать: " О Боже мой! " От тошноты хотелось лишь лежать над тазиком, Желая только обрести скорей покой.
Я осознал, насколько всё это ужасно. Реальный вид их пробирает до костей! И находиться рядом с ними мне опасно. Я задержался в мире умерших людей.
Но почему я вижу их? С какого чёрта? Галлюцинации? Не более того? И тут вдруг понял, ужаснувшись: " Я ведь мёртвый! " Всем телом вздрогнув, поглядел назад в окно.
Там за столом сидел писатель мне знакомый. В окно направив свой потухший cтранный взгляд. Стакан скатился и упал на пол со звоном. Разбился... По полу пятном растёкся яд.
V_I_K_T_O_R_I_J (20-го, 22 года)
