Однажды ты скажешь мне, что тебе плохо дома. И я заберу тебя оттуда, вот так легко и просто. Возьму бутылку вина, самую лучшую, схвачу тебя за руку, и мы убежим. Мы будем бежать и смеяться, и я заставлю тебя забыть о медленно съедающих душу детях, о немытой посуде, о чём-то сером и муторном, похожем на старый фильм, что происходит с у тебя с мужем, заберу тебя от чужих глаз, чужих ожиданий и чужой посуды. И ничего не буду говорить. Мы будем смеяться и ржать, пошлить, подшучивать над прохожими, и твои волосы снова будут длинными, как в детстве, руки будут пахнуть пластилином и маминой пудрой, и ты заснешь на подушке, такая, какой родилась - цельная и прекрасная.
Однажды ты скажешь мне, что ты застряла. Что застряла основательно, затонула в своей жизни и в себе, и все ещё идёшь ко дну. И я нырнул к тебе. И ты будешь как мороженная рыба, холодная и и вся стянутая внутрь. И я буду обнимать тебя, а ты будешь колоть меня своим льдом и морозить своим холодом, глотая злые слезы, а я все равно буду держать тебя. Ты будешь проецировать свой холод на меня, истошно, а я тебя не отпущу, потому что я буду помнить, какая ты на самом деле, и мы будем тонуть вместе, пока твой холод весь не выйдет из тебя, и ты сможешь улыбнуться и сможешь заплакать. И потом мы медленно поднимемся вверх.
Однажды ты ничего не скажешь мне. И я пойму, что ты хотела бы сказать, что тебе очень плохо, так плохо, как будто у тебя внутренности наружу. И я стану рядом с тобой в твоей пустыне, и не буду трогать, не буду говорить. И мы будем стоять вместе, и солёный ветер будет нас жечь, солёный и горький. А мы будем стоять. И потом, потом мы увидим звезды. Ты покажешь мне, какая похожа на меня, а я - какая на тебя. И мы посмеемся, потому что там, в пустыне, с внутренностями наружу, мы все равно будем похожи на звёзды.
Однажды ты спросишь меня, где мне больно. И я покажу тебе на ключицу, на живот, на колени и на кисти. И ты поймёшь, что мне больно везде. Ты спросишь меня, где больнее всего. И я покажу тебе на карте город Згожелец. И ты спросишь, давно ли болит. А я посмотрю тебе в глаза, и ты ничего не скажешь. И мы будем молчать, не плача и не смеясь, стоя рядом, и нам не будет легче, и лучше тоже не будет. Но ты скажешь мне, что все равно все однажды кончится, а я возьму тебя за руку. И мы не будем думать что прекрасны, сильны, что мы настоящие, а будем смотреть на закат.