Глава первая
Лицемерие
-Яна, вставай. Уже пора. – Послышался тихий шёпот.
-Да, блин!… Как всегда… я только можно сказать уснула!
-Тише! Ринат спит, – приложив палец к губам, проговорила мама.
Яна собралась было сказать, что в соседней комнате их вряд ли слышно, к тому же учитывая, вчерашнее состояние Рината, его теперь пушкой не разбудить, но промолчала. Уж слишком ей не хотелось, чтобы сейчас, с утра, продолжилось то, что происходило вчера вечером.
-Давай вставай, каша уже на столе.
-Я не хочу кашу! – недовольно вскрикнула Яна.
-Прекрати капризничать! Не маленькая уже! Я не могу постоянно готовить то, что ты хочешь! – резко отреагировала мама, показывая, своё не желание очередное утро выслушивать знакомую песню.
Яна, ничего не ответив, состроила обиженную гримасу и отвернулась к стенке.
-Давай приходи. Я тебя жду. - Уже выходя их комнаты, сказала мама.
Яна, конечно, ещё немного покрутилась, повертелась в постели, но всё же пересилила себя и встала.
В коридоре валялись Ринатовы вещи. Он не считал нужным убирать их в шкаф или в тумбочку, предпочитал бросать куда попало, наверно, чтобы легче потом было найти. Зайдя в ванну, Яна с привычной грустью посмотрела на себя в зеркале. Опять вчера не нашлось времени, чтобы смыть косметику и теперь лицо напоминало палитру художника. Придётся, как обычно, сначала усилено её оттирать, потом накладывать новую. Нельзя же в таком виде появляться на людях. Длительные бессонные ночи не должны отставлять своих следов на лице. Что поделать, девушка должна всегда выглядеть хорошо. Даже, когда ей самой далеко не хорошо. Скорее всего, это правило было придумано самими женщинами в далёком прошлом и теперь передаётся из поколения в поколение.
На кухне её ждала тарелка с овсянкой. Яна немного поморщилась, но всё же села за стол и нехотя потянулась за ложкой. Мама стояла у плиты и грустно смотрела в пол. В кухне ярко светило утреннее солнце, поэтому можно было отчётливо разглядеть у неё синяк под левым глазом. Этот синяк достался ей не в прошедшую ночь, а тремя ночами ранее. Да и вообще синяки на лице у мамы в последнее время стали делом привычным.
Иногда Яне хотелось сказать ей: “Зачем ты связалась с этим мужиком?! Не могла найти получше?!”, но тут же вспоминала какое хорошее впечатление на неё саму сначала произвёл Ринат. Ей определённо нравился этот умеющий хорошо одеваться татарин, даривший каждый раз при встрече дочери своей возлюбленной подарки. При этом он застенчиво подходил к ней со словами: “Я тут тебе купил…” Обычно подарком были всякие мягкие игрушки. Яна никогда не говорила ему, что терпеть их не может и наоборот пыталась показать обратное - улыбалась и произносила слова благодарности. Ещё большее впечатление на неё произвела машина Рината: блестящая тёмная “Ауди”, прямо как у настоящих “крутых”. Такая машина могла быть только у человека умеющего зарабатывать деньги. Ни Яну, ни даже маму, тогда не волновал вопрос, где и каким образом он это делал. Зарабатывал и всё. А это главное.
Что на счёт Яниного отца, то он умер от цирроза печени, когда ей было одиннадцать. Конечно, с алкоголизмом он справиться не смог. Причём даже не особо пытался. Пропивал все до последней копейки. Когда потерял работу, принялся занимать деньги у приятелей, у знакомых или у соседей. Словесные перебранки отца с матери в то время были неизбежны. Но он, по крайней мере, никогда не поднимал на неё руку.
Ринат же поначалу вообще не пил, как настоящий мусульманин, что было важным плюсом в его сторону. Но однажды всё переменилось. Ни Яна, ни мама толком не знали что случилось. Просто куда-то делась Ринатова машина, его элегантные костюмы и даже его сотовый телефон. А сам он стал всё меньше походить на преуспевающего работягу, чтящего мусульманские обычаи, и всё больше на простого русского пьянчугу. Денег от него больше они не видели, зато различные оскорбления, типа “Вы бабы, все - овцы тупые!” и побои случались не периодически, а регулярно. Один раз соседи даже вызвали милицию, видимо их терпение от ночного шума уже не выдержало. Приехали милиционеры, забрали Рината, потом в ту же ночь он вернулся. Ничего не объясняя сразу же наведался к соседям. Какой разговор у них получился, осталось неизвестным, но соседи больше милицию не вызывали.
-Во сколько ты сегодня придёшь?
-Точно не знаю… Но не раньше десяти. – Ответила мама.
Она работала в приёмной больницы. Иногда приходилось работать в ночь. В такие ночи Яна действовала по указанию мамы: запирала дверь в свою комнату на щеколду и открывала окно. Они жили на первом этаже, в крайнем случае, можно было вылезти на улицу. А ещё, на самый крайний случай, она как-то положила под кровать большой охотничий нож, но об этом мама уже не знала.
-Давай собирайся, я тебя жду, - сказала мать, выходя из кухни.
Яна выскребла остатки овсянки в мусорное ведро, достала кружку, сыпанула в неё три ложки кофе и залила водой. Молока и сливок у них никогда не было, сладкое она не любила, поэтому добавлять сахар тоже не стала. Выпив ядрёную смесь залпом, Яна слегка поморщилась.
-По крайней мере – не усну на уроках, - проговорила она и направилась в свою комнату.
Сняв ночную футболку, Яна натянула свои джинсы, на которых были специально сделаны несколько прорезов, можно было подумать, будто она в них работала на стройке, на самом же деле это соответствовало её несколько эксцентричному стилю. Чёрный балахон с изображением Курта Кобейна, красная бандана, ядовито-тёмная губная помада, обширные тени вокруг глаз, задрипаный рюкзак, на котором синими буквами было вышито NIRVANA. Из комнаты выходила уже другая Яна, готовая выйти на улицу и погрузиться в суровую жизнь большого мегаполиса.
-Будь поосторожнее, - сказала мама, обнимая её за плечи и целуя на прощанье.
-Осторожничать я дома буду! А там не так страшно! – ответила Яна, вырвавшись из маминых объятий и уже выходя из квартиры.
Тяжёлые “гриндера” застучали по бетонной лестнице. “Где плеер? В кармане. Отлично! А то уже подумала, что забыла”. Кнопка play нажата, по ушам ударяёт рёв гитар, барабанный стук и хриплый крик Курта Кобейна. Песня “Territorial Pissings”, что в переводе означало - территория помеченная чьими-то ссаками, была весьма заводная. Яна выходила на улицу уже совсем в другом настроении. Она любила слушать утром именно эту песню.
* * *
В другое время, в другом месте
Неизвестно, что доктор пытался увидеть в Яниных глазах, но светил он в них маленьким фонариком и рассматривал под разными ракурсами долго.
-Смотри на стержень, - взяв в руку ручку, сказал доктор, после чего начал водить её из стороны в сторону.
Яна терпеливо выполняла всё, что говорил этот бородатый мужчина в очках, не совсем походивший на тех врачей, которых она видела раньше. Хотя бы той причине, что так внимательно её ещё никто не обследовал.
Оставив ручку, доктор взял металлический молоточек.
-Постарайся не дёргаться, - предупредил он прежде чем начать стучать сверху и снизу по её коленкам.
Подобные процедуры Яна проходила и раньше неоднократно на приёмах у невропатологов. Только если раньше они проходили без всяких поводов для тревоги, то сейчас всё обстояло иначе. Почему-то ноги её не слушались, отдёргивались в сторону при каждом прикосновении молоточка, как будто он был горячий или наоборот очень холодный.
-Так… так… интересно… - произнёс доктор, делая какие-то пометки в своей папке. – Яна, мне говорят, что ты плохо ешь, - сказал он не отрываясь от записей.
За то время, что Яна пробыла здесь, её кормили всего один раз, но она всё же ответила на вопрос:
-Я терпеть не могу овсянку.
-Мы не можем всегда готовить то, что ты хочешь. Ты должна это понимать…
Слово “всегда” Яне очень не понравилось. Поэтому она посчитала нужным спросить:
-Вы долго меня собираетесь здесь держать?!
Не отвечая на вопрос, доктор задал свой:
-Как ты себя чувствуешь?
-Голова немного болит, - чуть смутившись, ответила Яна.
-Ничего, это от лекарств, - по-прежнему не отрываясь от бумаг, сказал доктор.
Яна вспомнила про синяк, который обнаружила у себя утром на запястье и немного погладила его рукой. Было видно, что он появился после укола шприца.
-Скажи мне Яна, ты помнишь, как ты сюда попала? – впервые посмотрев ей в глаза, спросил доктор.
-Нет, - тихо прошептала девочка.
-То есть ты вообще, когда проснулась, не поняла где находишься?
-Да, - ответил Яна. - Я и сейчас не совсем понимаю.
-Что ж всё ясно, пока достаточно, - вставая со стула, проговорил доктор.
Прямо за дверью, его ждал здоровенный санитар, которому очень подошло бы работать мясником на каком-нибудь складе.
-Инъекции каждый день, обязательно. Потом посмотрим. – На ходу бросил доктор.
-Будет сделано, - спокойно ответил санитар.