- Вот и ладно! – весело произнес тот. – Тогда собирайся, я отвезу тебя домой. Отдохнешь, а в семь вечера заеду, завезу в Успенское по дороге к себе на дачу. Планируй выступление на два часа времени, в одиннадцать за тобой вернусь. Если хочешь, можешь остаться там до утра. Николай Николаевич пообещал предоставить тебе прекрасную комнату отдыха. Отоспишься!
Разговор прервал звонок мобильного телефона Елены. Она поспешно схватила его. Максим! Сердце Елены радостно ёкнуло.
Продюсер поднялся и направился к выходу: «Жду в машине перед центральным входом». Елена машинально кивнула и приложила телефон к уху.
- Да, Максим.
- Привет, Солнце! Ты еще здесь, не уехала?
- Здесь, собираюсь. Ольхов обещал отвезти, - ответила она, невольно вздохнув. - У меня сегодня еще незапланированное выступление на вечеринке.
- На вечеринке? – послышался удивленный, настороженный голос.
- Ну, да. Какой-то нефтяник хочет, чтобы я выступила перед его гостями.
- Давай-ка, я подвезу тебя, - неожиданно предложил Макс.
- Отвезешь?! – обрадовалась Лена. – Тогда позвоню Ольхову, скажу, чтоб не ждал.
Темно-синяя иномарка неспешно двигалась в потоке машин по Кутузовскому проспекту в сторону МКАДа. С едва заметной улыбкой Елена пересказывала Максиму разговор продюсера о предстоящем выступлении на даче. Видимо, новость его нисколько не радовала, он хмурился, глядя на дорогу.
- Ладно, что я все о себе! Ты-то как? Чем занимаешься? – спросила Елена.
Максим шумно вдохнул воздух, приподнял брови, словно не знал, что сказать, но потом выдохнул:
- Я? Да у меня не всё так славно, как у тебя. Я сразу ушел из нашей группы, продолжать колесить «по оврагам и долинам» не видел смысла. Ты же понимаешь, что из-за тебя только я и был в группе. Сначала хотел вернуться домой, но передумал, решил тоже поискать удачи в столице. Устроился на одной из московских СТО автослесарем. Батина школа пригодилась, - усмехнулся Макс. - Пару месяцев, можно сказать, бомжевал на ней, жил в рабочем вагончике.
Елена в недоумении округлила глаза.
- А как же тогда твои букеты в Москве, в Питере?
Максим улыбнулся.
- «Бомбил» между делом, раз смотался в Питер на твой концерт.
- Я ведь чувствовала, что ты где-то рядом, чувствовала! - взволнованно проговорила она. – Столько раз во время выступлений ловила себя на том, что искала тебя среди зрителей.
Максим внимательно посмотрел на спутницу.
- А сейчас? – спросила она.
- Сейчас? Сейчас собираюсь открыть собственную СТО в Химках. Если получится, конечно.
- Химках? – удивилась Елена.
-Угу, - кивнул Макс. - Купил там недавно «однушку», которую снимал. Через четыре месяца ушел из СТО в автосалон, пригласили поработать продавцом в автодилерской компании на окраине Москвы. Дело пошло, «бабки» начали потихоньку «капать». Подсобирал, взял небольшой кредит и купил. Даже умудрился в июне смотаться в Сочи. Там и увидел как раз твои афиши. Был в офиге! Лен, ты, действительно, молодец!
- А машина всё та же, – сказала Елена, оглядывая салон.
- Ты не смотри, что фрау Старушка, - отшутился Макс. – Я ее так починил на СТО, что она фору даст любой новой. Мы еще на ней погоняем.
- Приехали, - сказал Макс, глядя в навигатор.
Лена кивнула.
- Как я рада тебя видеть, ты не представляешь!
Он улыбнулся, обнял Елену по-дружески:
- Еще увидимся.
Часы мобильника показывали половину восьмого вечера, когда черный, тонированный джип продюсера свернул с Рублево-Успенского шоссе в сторону Успенского поселка. Елена смотрела на роскошные двухэтажные особняки, возвышавшиеся над стеной высоких каменных заборов, не испытывая никаких эмоций. Казалось, ее душа пребывала в глухой спячке. Через широкие железные ворота машина въехала во двор дачи.
Дача бизнесмена располагалась особняком от других дач, по задней линии коттеджного поселка на фоне высоких хвойных деревьев. Она походила на двухэтажный дворец с многоскатными крышами, из-под которых выглядывали окна верхнего этажа. Два верхних окна левой боковой пристройки дома были вписаны в саму крышу, а над полукруглой торцовой стеной находился небольшой балкон. С другой стороны к дому примыкала длинная застекленная веранда с открытой террасой. По периметру участка и углам здания были высажены пирамидальные туи, между которыми ровной линией росли цветочные кусты. Участок был разбит на дорожки, между ними зеленым ковром лежал ровно подстриженный газон.
Лена посмотрела в сторону веранды, где было людно. Сквозь стекло она увидела длинный стол, за которым сидел народ – кто разговаривал, кто откровенно скучал. Заметно было, что насытившись изрядно хлебом, публика ждала зрелищ.
- А вот и Николай Николаевич, наш юбиляр, - сказал Ольхов, кивая головой в сторону немолодого мужчины среднего роста в светло-сером костюме, белой рубашке и темно-синем галстуке. Тот отделился от толпы людей, стоявших у крыльца веранды, и направлялся к машине. Ольхов вышел из джипа, поздоровался с хозяином дома и открыл дверцу машины перед Еленой. Глубоко вдохнув, она на мгновение задержала дыхание и вылезла из салона.
- Добрый вечер, дорогая Елена, мы Вас уже заждались! – приятным голосом проворковал бизнесмен. Холеное, гладковыбритое лицо юбиляра с тонкими темными усиками и острой, редкой, седой бородкой расплылось в белоснежной улыбке, его темные глаза впились ей в лицо буравящим взглядом. – Я так рад, что Вы любезно согласились разделить мой праздник.
Иванов галантно поцеловал ей руку, обнажив небольшую плешь на макушке, проступавшую сквозь гладко зачесанные назад седые волосы. Прядь седых волос упала на его высокий, открытый лоб. Лена почувствовала приятный тонкий аромат дорогого мужского одеколона. Десятки пар глаз – оценивающих, улыбающихся, - с не меньшим любопытством устремились на нее.
Хозяин распорядился одному из охранников показать Елене комнату, где она могла подготовиться перед выступлением. Высокий, крепкий молодой мужчина провел ее в дом. По широкой парадной лестнице, изгибавшейся полукругом влево, они поднялись на второй этаж, где тот открыл перед ней дверь в комнату слева.
Просторная комната была обставлена с изысканным вкусом и действительно располагала к отдыху – широкая двуспальная кровать в дальнем углу у противоположной стены, рядом столик из изумрудного мрамора с большим широким зеркалом и мягким пуфиком перед ним. Два электрических канделябра по краям зеркала излучали мягкий матовый свет. У края столика в длинной, узкой напольной вазе стоял букет белых орхидей, источавших тонкий аромат. У противоположной стены слева между окнами находился камин. Перед камином посреди комнаты на большом, мягком ковре стоял невысокий столик на колесиках, на котором возвышалась трехъярусная ваза-этажерка с фруктами, рядом - прозрачный кувшин с соком и два пустых бокала. По бокам столика стояли два глубоких мягких кресла, покрытых бежевым ворсистым чехлом.
Лена подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение в роскошной обстановке. Пожалуй, именно так рисовались ей картинки будущего, и радоваться бы, что мечта сливалась с реальностью, но что-то занозой саднило ей мозг.
Второй час выступления подходил к концу. Матовый свет фонарей разрывал темный покров ночи, освещал дом с верандой и лужайку, где танцевали пары. Духота и легкий пьяный дурман выгнали обитателей дачи с веранды на свежий воздух. Лена пела, стоя на террасе в свете играющих огней. Заметно захмелевший виновник торжества стоял недалеко от нее, едва пошатываясь. В правой руке он держал широкий короткий бокал, который то и дело подносил ко рту. Юбиляр о чем-то разговаривал с одним из гостей, не спуская глаз с Елены. Закончилась последняя песня. Раскланявшись под дружные аплодисменты, Елена с облегчением направилась в дом.
Часы на камине показывали половину одиннадцатого вечера. Полумрак стоял в комнате, освещавшейся лишь канделябрами у зеркала. Немного уставшая Елена налила в бокал сок и отпила. В дверь постучали. Не успела она ответить, как дверь отворилась, и в комнату вошел хозяин дома.
Koklin. (01-го, 27 лет)
