-= Клуб начинающих писателей и художников =-

1. Из рая в ад
Мне было 17, когда я осталась совершенно одна. Не думайте, что я была наркоманкой или необразованной дочерью. Нет. Я всего лишь хотела покоя и хотя бы чуть-чуть материнской ласки. Но поняла я это слишком поздно.
Мой отец Александр Соколовский был миллионером, потомственным русским магнатом. До 16 лет я жила с ним в России. У меня был российский паспорт, в котором я числилась как Екатерина Соколовская. Мама же была американкой, поэтому меня назвали Кейтлин. После моего рождения мама с папой некоторое время жили вместе в Америке. Но потом бизнес отца не заладился и Алекс (так звали моего отца все коллеги и друзья) вернулся к себе на родину. Элис, моя мама, категорически была против переезда в Россию, но меня отпустила. Она желала мне лучшей жизни.
Как же я теперь жалею, что не жила все это время с мамой. Я была избалованна, хотя Алекс не позволял мне вольностей. Он был очень строг, но я знала, как растопить его каменное сердце. Отец хотел, чтобы я продолжила его дело, и с детства не давал мне отдыха. Я всегда была с ним: на приемах, вечерах, выставках, посещала музеи, театры. Друзья упрекали его за то, что он всюду таскает с собой ребенка, тем самым стараясь скорее ускорить мой возраст. Но он смеялся в ответ и отвечал, что в бизнесе главное начало.
Когда мне исполнилось 16, я прекрасно владела и английским и русским языками, а также французским и испанским. Алекс собирался отдать меня в бизнес-школу, но я проходила всего месяц. Все его планы на счет меня рухнули после телефонного звонка из Америки. Звонили из больницы. У мамы был сердечный приступ.
Я не прощу себе этого никогда, потому что именно я была виновата в этом. Я не видела мамы уже больше 3-х лет и наверно не только потому, что у меня практически не было времени. Я не хотела. Я боялась, что она захочет забрать меня, увезти из этой роскоши, к которой я так привыкла.
Ни разу за свою жизнь я не вытерла, ни пылинки, не вымыла ни одной чашки. Я думала лишь о том, сколько будет составлять мой капитал в будущем. Я жаждала продолжить дело отца и стать такой как он: влиятельной, расчетливой, непредсказуемой бизнес леди, хотя все эти качества и так передались мне от него (по крайней мере, я так думала).
За все это время я ни разу не задумалась, как там Элис? Здорова ли она? Все ли у нее есть? Как она вообще живет? Я засунула свой эгоизм куда подальше, только когда испытала страх. Страх потерять маму.
После звонка из больницы я заявила Алексу, что переезжаю к Элис. Он был шокирован и долго не хотел отпускать меня. Я понимала его. Потратить на меня столько сил, средств, времени и вдруг раз, потерять надежду. Я уверила его, что это лишь на некоторое время, что я вернусь, как только мама полностью поправиться. В глубине души я надеялась, что мама все-таки согласиться переехать сюда.
Мы с Алексом долго прощались в аэропорту. Он незаметно сунул мне в сумку пачку денег, иначе я начала бы протестовать, так как он и так обещал присылать деньги каждый месяц. Еще он сказал, что пришлет через неделю своего человека, чтобы тот присматривал за нами и докладывал ему. Летела я со своей няней, которая не отходила от меня ни на шаг. В Америке нас должен был встретить гражданский муж мамы – Том.
О том, что мама живет с этим Томом в гражданском браке, я узнала совсем недавно. Конечно, я не была в восторге оттого, что придется делить квартиру с ним. Также я узнала, что Том младше мамы на 13 лет и почему-то не удивилась. Алекс тоже был младше Элис, конечно не настолько, но все же. Маме на тот момент стукнуло за сорок, сейчас ей было бы 47 лет.
Я любила летать в самолетах, в отличие от своей няни, поэтому часы, которые мы провели в воздухе прошли как мгновение. И вот мы в Америке.
Увидев небритого мужчину с чуть видным животиком, длинными волосами и одетого в какое-то тряпье, я никогда бы не подумала, что это муж моей мамы. Том приветствовал нас, расплывшись в улыбке. Он сразу вызвал у меня неприязнь. Но тогда я была лишь глупой, избалованной девчонкой. Я абсолютно не знала жизнь. Что я видела, кроме красивых и дорогих нарядов, многоэтажных особняков и сладкой жизни без забот? Америка очень изменилась с тех пор, как я в последний раз была здесь.
Пока мы ехали в такси, Том не закрывал свой рот, а я ужасалась картинами, происходящими на улицах. Из его бессвязных слов я поняла только то, что маму выписали, и она сейчас лежит дома и то, чтобы мы не падали, когда увидим их дом.
Оказалось, что Элис продала свой двухэтажный особняк и переехала жить к Тому в однокомнатное захолустье. Том сказал, что им нечем было оплачивать больничные услуги. В последнее время у Элис резко ухудшилось здоровье, и она часто падала в обморок, у нее все время скакало давление. Я очень удивилась, потому что видела все мамины счета, которые приходили по факсу Алексу, и он их оплачивал. Том же утверждал, что никаких денег не приходило и за неуплату счетов им отключили свет и воду. Холодильника и плиты у них отродясь не было.
Когда я увидела маму, я не могла поверить глазам. Бледное худое лицо, сальные короткие светлые волосы, огромные мешки под глазами. Ее слова были еле слышны.
- Кейти…
- Мама…
- Зачем… ты… приехала?
- Мама я тебя не оставлю, - запищала я, сопя носом.
- Как… он … мог …отпустить… тебя?
- Мама…
- Уезжай Кейти… позвони отцу…
- Мама, я не уеду.
На следующий день мне открылась вся правда. Мама, не лежала ни в какой больнице. Все деньги, полученные от Алекса, Том забирал себе. Он и подумать не мог, что я решусь приехать в эту Богом забытую Америку, бросив роскошь, в которой я жила. Но упускать, такой кусочек как я, он не стал. Няня исчезла, и я боялась даже думать о том, что он с ней сделал. Сдуру я ляпнула, что через неделю прилетит человек Алекса. Том усмехнулся:
- Я встречу его должным образом.
Моя жизнь круто изменилась. Том забрал все деньги, которые у меня были, и продал мою одежду. В тот же вечер он сказал:
- Не будешь приносить домой деньги,… меня не волнует, как и где… отправлю на панель!
Что такое панель, я, слава Богу, знала из фильмов, поэтому тут же выскочила на улицу.
В городе преступность достигла предела. Грабили и убивали среди белого дня, а полиция, словно сонные мухи, пропускала все мимо глаз и ушей. Я поняла, что здесь всем правят деньги. Нет денег – нет жизни. А их как раз у меня и не было.
Позвонить Алексу у меня не было абсолютно никакой возможности. Том ходил за мной по пятам. Убежать я боялась, так как видела однажды, как мужики глумились над девушкой в темном переулке. Пока я нужна Тому, меня никто не тронет.
Но на третий день приезда в Америку, я нарушила запрет и пробралась к телефонной будке.
- Я должна спасти маму, - повторяла я.
Сотовый Алекса все время твердил: абонент временно не может быть вызван. Я позвонила в его кампанию. Русская девушка на другом конце провода заявила:
- Извините, но никакого господина Соколовского у нас нет. Проверьте правильность номера.
- Но это его кампания! – я чуть не завыла от отчаяния.
- Сожалею, но это адвокатская контора.
Больше я ничего не смогла выяснить, так как увидела в стекле отражение Тома. Он прорычал:
- Еще одна такая выходка…. Ты ведь не хочешь, чтобы с Элис что-нибудь случилось?
Я прикусила язык. У Тома было достаточно шпионов, чтобы проследить за каждым моим шагом. Больше я звонить не пыталась. Да и кому? Неужели компанию отца закрыли? Но почему тогда мобильный не отвечает? Почему он меня не ищет? Почему ни разу даже не позвонил? Я терялась в догадках. Алекс был моей единственной надеждой. Теперь и ее нет.
У мамы не было никаких шансов на выздоровление. Я просила, умоляла Тома отвезти ее в больницу, но он говорил:
- Ничего, недолго осталось.
С того момента, моими главными принципами были – воровство и обман. Том покупал еду только для себя, и мне приходилось «брать без спроса» продукты в магазинах и на прилавках, чтобы хоть как-то прокормить маму и себя.
Элис практически не вставала и я даже не знала, что у нее за болезнь. Я старалась стащить как можно больше фруктов и овощей, делала каждый день маме ванночки, ходила по аптекам, но с каждым днем мое уныние и безысходность возрастали.
Я жутко боялась своего отчима, особенно когда он выпивал. Несколько раз он приставал ко мне, пытался прилечь рядом, но я грозилась, что ничего больше не принесу в дом, если он со мной что-нибудь сделает.
В целом Том был мной доволен, и вскоре, отдал меня работать официанткой в местную забегаловку. Естественно, не просто так. Я должна была быть посредником между наркоторговцем и клиентом и незаметно проворачивать сделки. Я даже не удивилась, когда однажды клиентами были двое полицейских.
Никто никогда меня не трогал. Все знали меня как девчонку Тома. У меня даже охрана была. Двое тупоголовых типов, которые все время тащились за мной и которых я частенько обводила вокруг пальца.
В забегаловке я познакомилась с Мэттом Уокером, симпатичным парнишкой моего возраста. Он был сиротой и профессиональным вором. У него я многому научилась и по вечерам любила слушать истории об его прошлом. Мы стали неразлучными друзьями.
Однажды Мэтт привел врача из местной больницы, чтобы тот осмотрел маму, когда Том надолго уехал к своему дружку, провернуть какое-то дельце. Я знала, что ему доложат, но мне было все равно. Теперь.
Я очень изменилась с тех пор как покинула Россию. Очень. Я стала дерзкой и нахальной, но в душе все равно оставалась мягким человеком. Я никому не доверяла, кроме Мэтта. Я вспомнила слова отца:
- Запомни, Кейтлин. Есть только ты и проблема и никого больше. Научись доверять только себе.
Как же мне его не хватало! Ну, где же он? Я неоднократно просила Мэтта звонить по всем его телефонам, но все они были заблокированы. Что-то случилось. Он не мог бросить меня. Не мог.
Врач вышел к нам с обеспокоенным лицом.
- У вашей матери желудочно-кишечная опухоль. Извините, но уже ничего не поделаешь. Сожалею. У меня больные.
И он ушел.
Мэтт утешал меня, как мог, но я хотела отомстить. Я ненавидела Тома всеми силами своей души. Я хотела его убить, но никак не решалась.
На следующий день в мой 17-ти летний день рождения - 13 октября, Том завалился вечером домой пьяный в стельку. Он был зол как черт. Я испугалась за маму. Но он схватил меня и поволок на кухню.
- Мерзкая шлюха! Ты приводишь в дом посторонних? Я закрыл глаза на этого сопляка Уокера, а ты решила у меня за спиной…
- Я не понимаю, - я задыхалась от его рук, сжавших мне горло.
- Сейчас все поймешь! Стала слишком взрослой, да? Сейчас мы проверим, девственница ты или распутница!
- Нет! – вырвалось у меня.
- Еще как да! Признайся, что ты тоже хочешь этого! Давай!
- Нет… прошу…
- Неверный ответ!
Том сжал меня с невероятной силой и начал раздевать. Волосы упали мне на лицо, и я практически ничего не видела. Еще одно мгновенье и все будет кончено.
Последовал щелчок, что-то упало и рассыпалось. Хватка Тома ослабла. Я вырвалась. На пороге кухни стояла мама с ножкой стула в руке. Остальные части валялись на полу.
- Не трогай ее, ублюдок, - прохрипела Элис.
- Ты защищаешь эту потаскушку? Да ты сама такая! Думаешь, папочка воспитал бы ее как надо? Не-е-ет…. Вы рождаетесь такими! Вы все такие!
Том сделал шаг по направлению к маме. Она замахнулась ножкой стула, но что могла сделать больная женщина?
Я закричала, когда он ударил Элис, и она пролетела почти через всю комнату. Первое что я увидела, когда поднялась с пола, был грязный кухонный нож в раковине. Я схватила его и набросилась сзади на Тома. Брызнула кровь и заляпала мне глаза. Я зажмурилась. Через секунду я лежала на полу в огромной луже крови рядом с трупом. Нож прошел через горло Тома насквозь. Я ошарашено смотрела то на Тома, то на свои запачканные кровью руки.
Не знаю, сколько я просидела в таком положении. Может несколько минут, а может и часов. Когда в проходе появился Мэтт, я даже не подняла головы. Я вообще ничего не замечала.
Вся кухня была залита кровью, и мне казалось, что я тону.
Что я тут делаю? Меня уносило течение. Я плыла. Меня вырвало. Я открыла глаза и увидела испуганное лицо Мэтта, а за ним деревья. Мы сидели на скамейке.
- Господи, как ты?
- Мама, - прошептала я.
- Кейт…. Элис мертва.
- Нет, - выдохнула я.
- Кейт…
- Нет, ты врешь, - я начала вырываться из его объятий. – Это неправда!
Я выкрикнула эту фразу несколько раз, и когда Мэтт произнес:
- Прости, но у нее не было пульса, - я затихла, а затем разрыдалась.
- Нет, - не переставала я говорить. – Нет.
Мэтт снова взял меня на руки.
- Нужно убираться отсюда. Полиция тебя ищет.
Мне было наплевать. Я не хотела больше жить. Зачем? Бессмысленное существование….
Мамы больше нет. Возможно и папы тоже. Кому я теперь нужна? Кому?