ПРОЛОГ
Пролог
Векшин аккуратно срезал гроздь винограда, опустил в корзину. Оглянулся на Ольгу с Ингой. Любимая жена, с некоторым изяществом выпятив аппетитную попу, хозяйничала над клубникой, четырёхлетняя дочка же мародёрствовала в зарослях малины, там и сям среди зелени кустов мелькала золотисто-каштановая копна волос.
Виктор не удержался, оторвав виноградину, метко запустил ягодку, попав Ольге чуть ниже талии. Супружница нахмурилась, обернувшись к нему, перехватив его насмешливый взгляд.
- Работай, негра, солнце ещё высоко, - усмехнулась она чуть позже, в светло-карих глазах сверкнула лукавство. - Сладкое на потом.
Векшин с готовностью кивнул, демонстрируя удвоенный энтузиазм, продолжил работу, поглядывая на Ольгу. Ракурс открывался приманчивый, синий льняной сарафанчик с затейливым орнаментом не особенно скрывал прелести любимой жены; пряди каштановых волос выбились из-под платка.
Пожалуй, сегодня ночью придётся уединиться на чердаке, чтоб Ингу не разбудить.
Виктор мечтательно зажмурился в предвкушении, с лёгким негодованием глянув на небо – солнце не торопилось сползать с зенита, издевательски взирая с небес на землю.
Предстояло обобрать ещё полвиноградника, потом ягода да яблоки с грушами. Хороший участок выделили всё-таки, плодородный… Кто бы сказал лет семь назад, что буду ковыряться в саду, обиделся бы. Ан нет же…
До ушей донёсся лай Гиены – верная псина непонятной породы извещала, что кто-то пришёл.
Сунув нож в набедренный чехол, Векшин двинул в обход дома. Кого это принесло?
За частоколом ограды виднелась сухопарая фигура старосты, позади него высился начальник сельской егерской службы. Чего это им?
Он прибавил шагу, почувствовав в душе тревогу. Староста нечасто захаживал с визитом к простым жителям, как правило, только по делу. С добром ли пришёл?
- Здравствуйте, Алексан Михалыч, - поприветствовал Векшин, открывая калитку.
- И вам не хворать, Виктор Андреевич, - староста кивнул Векшину, главный егерь ограничился приветственным кивком, входя следом. Кобура на поясе егеря расстёгнута, из неё выглядывает рукоять ТТ, блестящая от длительного использования.
- Чем могу помочь? – осведомился Векшин, стараясь казаться добродушным. В душе ворохнулась тревога – не глянулось ему выражение лица старосты, чересчур спокойное лицо чересчур уверенного в себе…
- Хм, не в помощи дело… Как жена, дочка? – спросил он вялым тоном.
- Тьфу-тьфу, всё в порядке, - Виктор постарался, чтоб улыбка не казалась натянутой.
- Это хорошо. А в майке-то вам не жарко? – староста демонстративно глянул на солнце. – Или, мож, прячете чего? Шрамы, мож, жуткие… или татуировки некрасивые? Где-нибудь вот тут… - твёрдый сильный палец ткнулся в грудь слева. Там, где под темной тканью скалила клыки змеиная голова, наколотая синим.
Откуда узнал, сука?! «Змеезубых», вольнонаёмных солдат, редко где жаловали и тем более уважали, хотя нередко прибегали к их услугам – как к силе многочисленной, встречающейся повсеместно и обученной на совесть. И, как правило, небрезгливой.
- И что это меняет? – осведомился Векшин тихо, чувствуя, как каменеет лицо. – Я давно отошёл от дел, отслужил своё и решил найти спокойное местечко… За эти годы никому тут даже ногу не оттоптал.
- Думаешь, это гарантия? – он с сомнением оглянулся на своего егеря. – Алексей Палыч, это гарантия?
Мрачный егерь качнул головой.
- Во-от, Алексей Палыч тоже согласен, что не гарантия, - староста воздел палец к небу. – Сколько волка не корми, как говорится… Или змею, в данном-то случае?
- Что вы хотите? – спросил Векшин, внутренне напрягшись. Блеклые глаза старосты ничего не выражали – как на пустое место глядел.
- Жена у тебя красивая, - сказал староста. – И дочка подрастает… Не хотелось бы, чтоб с ними что-нибудь произошло…
- Только попробуйте, - Векшин улыбнулся. – И от вашего сраного посёлка головёшки останутся. Мы уйдём, если вы хотите, сегодня же…
- Неплохо, - сказал староста безразличным тоном, пропустив мимо ушей угрозу, вполне реальную и осуществимую. – Только мало… Нам с Алексеем Палычем про твоё прошлое с душком уже сказали. Пока только нам. А у Фроловых, семейки охотников, дочку взвод «змеезубов» по кругу пропустили и удушили в лесу неподалёку… Как ты думаешь, что они сделают, если узнают, что под боком живёт самый настоящий «змеезуб»? Молчишь? Правильно… Так вот, ползучий, сегодня принесёшь мне из своих закромов что-нибудь металлическое, жёлтое. Соображаешь?
Векшин соображал – только вот в закромах-то такого и не было.
- А чтобы ты не драпанул прежде времени, тут неподалёку будут мои ребятки прогуливаться, - сказал егерь. – Попробуешь драпануть – пулю словишь. Или жена твоя с дочкой…
Он недоговорил – Векшин одним движение очутился рядом, без замаха всадил колено в пах егеря, тут же ударил ребром ладони в горло, сминая кадык; метнулся к старосте, безмолвным истуканом замершему в нешуточном изумлении. Отработанным движением подхватил на руки, благо весу в пожилом ублюдке было немного, и обрушил спиной на колено. Хрустнуло громко и звонко, староста судорожно хватанул ртом воздух, крупно содрогнулся и обвис на колене Виктора. Векшин бегло оглянулся – но никого не обнаружил, про себя радуясь, что приобрёл дом на отшибе.
Егерь ещё сучил ногами, изо рта доносился слабый хрип. Виктор вогнал нож между рёбер, доставая сердце, схватил за руки обоих и спешно поволок к дому. Не надо, чтоб семья видела…
Он услышал короткий удивлённый возглас, резко обернулся – Ольга стояла у угла дома, прикрыв рот ладошкой, глядя скорее изумлённо, чем испуганно.
- В дом, собирайся! – прошипел Векшин. – Не дадут нам тут житья…
Ольга моментально сориентировалась, ветерком взлетела по веранде, исчезла в доме. Виктор пинками затолкал обоих под высокое крыльцо веранды, предварительно забрав у егеря пистолет, сам кинулся в дом.
Ольга спешно одевалась, застёгивала пуговицы дорожной куртки-штормовки, накинутой прямо на голое тело. Штаны были уже на ней.
- Беги за Ингой, - сказал Виктор уже спокойнее, бросил ей нож. – Я в темпе всё соберу и выйду, вы пока спрячьтесь.
- Вик, что произошло-то? – Ольга с похвальной быстротой оправилась от увиденного.
- По дороге расскажу, шуруй к Инге! – скомандовал Векшин. Протянул ей трофейный пистолет:
- Если что – гаси любого.
Ольга молча кивнула, пулей выметнулась на улицу.
А Векшин принялся паковать необходимый скарб – благо всегда держал брезентовый рюкзак наготове. Десять лет в роте «змеезубов» приучили к постоянной готовности к внезапным сложностям жизни…
Жалости к покидаемому имуществу не было никакой. Жаль оказалось то приятное время, что он прожил тут с семьёй. Но как эта тварь узнала?..
А так ли важно, спросил он себя, ставя лестницу к матице. В отличие от многих, путь на чердак он устроил внутри дома. Так, на всякий случай.
Откинув крышку, он влетел внутрь флигельной комнаты. Самое важно было тут, завернутое в холстину и прикрытое соломой. Пусть тяжесть – но без этой тяжести не обойтись, как ни печально. И так больших трудов стоило незаметно для посторонних перенести всё сюда из далёкого тайничка…
Обрез винтовки с оптическим прицелом, два пистолета и ручной пулемёт Дегтярёва, с коробом на сотню патронов. Ну и к остальным, конечно, боеприпас… Тяжеловато, но своя ноша не тянет.
Быстро спустившись, умудряясь не бряцать оружием, Виктор выбежал в сад.
- Оля, Инга!
Жена с дочкой возникли из-за кустов малины, Виктор кивнул – пора. Отметил ещё взглядом, что на поясе жены висит массивный садоводческий секач. Молодец, Оленька, умничка… Инга тоже молодец – большие карие глаза смотрят испуганно, но малышка дисциплинированно помалкивает, наблюдая за родителями.
- А Гиена? – спохватилась Оля. Виктор молча покачал головой, первым устремляясь к частоколу. В своё время, поселившись здесь, Виктор проделал и замаскировал тайный проход – на случай всяких неожиданностей…
К ограде подходил густой кустарник, а за кустарником возвышался лес.
Виктор на ходу вынес ударом ноги кусок частокола, пропустил вперёд Ольгу с Ингой на руках, напоследок оглянулся, мысленно прощаясь. Развернулся и заторопился следом, уклоняясь от ветвей кустарника…
Firshteyn (20-го, 33 года)
