-= Клуб начинающих писателей и художников =-

10.

Мы въехали в южные ворота Города. Наша карета покатилась по узкой деревянной мостовой, которую с двух сторон обступали крошечные домики, где горел тусклый свет керосиновых ламп.

Я наконец-то осмелился задать своему спутнику вопрос, который давно меня мучил.

 - Мадьяр, скажи честно, откуда ты знаешь, что такое пицца? И как ты, житель этого мира, можешь цитировать старые советские фильмы? Я слышал, как ты произнес фразу «Детям – мороженое, бабе цветы!» По идее, ты вообще не должен знать, что такое «фильм»!

 - Так я ж не из этого мира!

 - То есть… - опешил я, – … ты на самом деле никакой не кирасир?

 - Ясен пень! Я  - учитель физкультуры их Саранска. Ну, то есть был им.

О, Боги! Кругом наши! Даже в параллельном мире никуда не деться от вездесущих соотечественников!

Но Мадьяр, этот рыжебородый гигант в доспехах, похожий на скандинавского бога, - и учитель физкультуры?! Мне решительно не хотелось в это верить!

 - А как же ты сюда попал? – понимая, что мне придется выслушивать очередную душещипательную историю, спросил я.

 - Короче! – воскликнул Мадьяр, многозначительно подняв указательный палец.

По своему опыту знаю – когда человек предваряет свою речь словом «короче», это значит, что рассказывать он будет очень, очень долго. Я предпочел устроиться поудобнее.

 - Я сам из Мордовии, родился там и вырос. Там же я и женился. Жили мы не очень богато. Я работал учителем, а моя жена преподавала мокшанский язык в школе. И вот однажды мы порешили с женой – пора ехать в Москву, деньги зарабатывать. Собрали пожитки, да и двинули в столицу. Там, конечно, пришлось нам тяжко. Особенно жене. Работу по специальности она не нашла.

Я хмыкнул. Увы, мокшанский язык не входит в десятку самых популярных языков мира. Неудивительно, что учителю этого языка трудно найти работу в столице!

 - Устроилась в «Евросеть», - не заметив моей иронии, продолжал Мадьяр. – А я пошел работать охранником в супермаркет. Вроде ничего, поднялись на ноги, оклемались. Я, правда, сутками пропадал на работе, зато и денежки в дом приносил. И все было нормально, пока однажды, вернувшись домой слишком рано, я не застал свою Любашку в постели с каким-то хахалем. Ну, погоревал я, погоревал, а потом отпустил ее на все четыре стороны. Развелись мы и стали жить отдельно.

В очередной раз я поразился тому, что за обликом супермена в кирасе скрывается добродушный и по-настоящему деликатный человек.

Что мог бы Мадьяр, с его-то силушкой богатырской, сделать, увидев такую сцену? Он мог убить жену, выбросить любовника в окно, а потом убить себя. А он этого не сделал. Он просто исчез. «Уйду с дороги, таков закон – третий должен уйти!»

 - И как же ты попал в этот мир?

 - Не поверите, светлость – по объявлению! Прочитал в газете : «Если вам плохо, если вы устали от жизни, параллельный мир ждет вас!» Я тогда совсем отчаялся, если честно!

 - А как тебя на самом деле зовут? – поинтересовался я, уводя разговор в другое русло.

 - Алеша я, - печально буркнул Мадьяр.

 - А фамилия твоя? – продолжил я расспросы, поскольку ко мне в голову пришла идея. – Дай угадаю – Лебедев?

Мадьяр разинул рот и что-то нечленораздельно промычал.

 - Вы как догадались?

 - Интуиция! – лаконично ответил я, не желая вдаваться в подробности.

Вот это оказия! Селезнев, Уткин, Грачев  - кого не хватает? Правильно, Лебедева! Конечно, я угадал случайно. Я просто собирался называть все подряд птичьи фамилии, пока не добрался бы до нужной, но попал в цель с первого выстрела.

Что за странная шутка мироздания?

Впрочем, мне пришлось оставить свои размышления относительно чувства юмора нашего мироздания, потому что я увидел нечто ужасное. Я высунулся из окна и приказал кучеру остановить карету.

 - Мы еще не приехали! – предупредил Мадьяр, когда прекратился скрип колес, и наш экипаж остановился.

 - Я знаю! – ответил я и вышел из кареты.

Мы стояли посреди Рыночной Площади, ожидаемо пустой, поскольку на дворе уже была ночь. А в самом центре площади, так, чтобы виднелось со всех сторон, была установлена виселица, на которой раскачивался труп, провисевший здесь достаточно долго, и превратившийся в пугало, но сохранивший остатки одежды.

Позади меня скрипнула дверь – это Мадьяр вылез из кареты, чтобы посмотреть, из-за чего мы стоим.

 - Здесь этого раньше не было! – указывая рукой на виселицу, произнес я.

 - Ее установили, когда к власти пришел граф Никту, - объяснил Мадьяр. – Он говорит, что там будет висеть каждый, кто несогласен с его режимом.

Я невольно содрогнулся, поняв, что рано или поздно на ней повиснут и наши с Мадьяром тела. Конечно, если храбрая фрау Шлессер не прирежет меня в случае поражения.

Светила ущербная луна, и в ее тусклом сиянии виселица выглядела еще более зловещей. От этого зрелища хотелось завыть во всю глотку.

 - Не зайдете на чашку молока, барон? – прервал мои раздумья Мадьяр.

Его, похоже, ничуть не испугала виселица!

 - Нет, спасибо! Мне пора ехать обратно.

 - Как скажете. Но учтите – сейчас ночь, и на дорогах опасно! – предупредил меня кирасир.

В этот момент к нам подошел какой-то странный субъект, при ближайшем рассмотрении оказавшемся старым человечком в потрепанном камзоле. Откуда он взялся здесь, на площади, я понятия не имел.

 - Луна в Рыбах! – с умным видом сообщил нам старикашка.

Его подслеповатые старческие глаза с бельмами были абсолютно сумасшедшими.

 - Луна в Рыбах! – повторил он, перейдя на шепот.

 - Кто это?  - изумленно спросил я Мадьяра.

Я рассчитывал получить любой ответ. Это мог быть какой-то знаменитый городской сумасшедший, или попрошайка, или нищий, да кто угодно!

Но то, что сообщил мне кирасир, повергло меня в состояние шока.

 - Это же господин Вагнер, наш бургомистр! – как ни в чем ни бывало ответил Мадьяр. – Он любит гулять по ночам!

В ответ на это старикашка воодушевленно продекламировал:

 - А месяц был уж прошлой ночью полный!

 - Бу… - я перевел дыхание. – Бургомистр? Бургомистр Вагнер? Но он же абсолютно невменяемый? Как такой человек может управлять городом?

Словно в подтверждение моих слов градоначальник пролепетал:

 - О, эти черные глаза красой своей меня пленили!

 - Может, еще как может! Он же никому не мешает, вот его и держат. А Город как-то сам по себе управляется.

 - Красой меня пленили! – продолжал декламировать Вагнер.

 - Но это же безумие! Он же стар, как ма-магистр Йода!

  - Зато очень удобно. Когда его окончательно заклинивает, можно сделать вот так! – Мадьяр щелкнул пальцами перед лицом старичка. – И он замолкает.

Вагнер, в очередной раз повторивший фразу про черные глаза, неожиданно остановился.

 - А как его зовут? – наслаждаясь тишиной, поинтересовался я.

 - А никто уже не помнит. Он, кстати, фон Вагнер. У него раньше был дворянский титул, но он его потерял.

 - Как потерял? Как можно потерять дворянский титул?

 - А, не знаю! – равнодушно ответил Мадьяр. - Оставил где-то, а потом забыл, где.

Бургомистр с забытым именем и потерянным титулом в последний раз улыбнулся нам, потом помахал ручкой и упорхнул восвояси.

 - Э… - произнес я, пытаясь забыть только что увиденное. – Что ты там говорил насчет молока? Твое предложение еще в силе?

 - Конечно, барон! Милости прошу!

 - Тогда я не прочь зайти к тебе в гости!

Нынешняя жена Мадьяра, госпожа Северина, приняла меня очень радушно, несмотря на столь поздний час. Она очень вкусно нас накормила, а потом уложила спать.

Я провалился в забытье почти мгновенно. Мне приснилась фрау Шлессер в белом коротеньком платье, как у Мерлин Монро. Она стояла над вентиляционной трубой, отчего платье неумолимо поднималось.

А потом пришел Вагнер, прокричал что-то про Луну в Рыбах, и прекрасная фрау убежала.

Больше в ту ночь мне ничего не снилось.