С натужным рёвом тысячетонная громада космического корабля вспорола плотные слои атмосферы и устремилась к земле. Высоко в безоблачном небе я уже мог различить его тупую морду, алеющую от перегрева. Головные обтекатели отваливались один за другим, бешено закручиваясь и исчезая в плотном шлейфе испаряющейся воды, вытекающей из пробитых баков систем жизнеобеспечения, и черного дыма развороченных маршевых дюз. Обреченный крейсер падал по крутой гиперболе. Его маневровые двигатели судорожно пытались выровнять тангаж и сделать траекторию падения более пологой. Но всё было тщетно. Он получил слишком большие повреждения, и теперь безудержно терял куски обшивки и высоту. Неумолимая сила гравитации притягивала звездный крейсер все ближе к поверхности планеты. Шпангоуты и переборки лопались, не выдерживая колоссальных поперечных нагрузок. Тормозные закрылки раскалились до красна, едва функционируя. Где-то там, в заточении расслаивающейся обшивки и предчувствии скорой смерти, лихорадочно носилась команда, пытаясь затушить кипящие изоляцией перегретые кабели и пульты управления. Под истошные крики капитана люди кидались из одного поврдежденного отсека к другому, орудуя чем попало в попытках герметизировать утечки ракетного топлива, а пилоты до боли в пальцах выжимали рычаги тяги, изрыгая проклятия и обливаясь потом. И в центре всего этого хаоса, на капитанском мостике, за бронированными стеклами, в клубах дыма и гари должен был находиться командующий Броуман. Судя по радиосводкам, полученным с орбиты, именно его корабль подбили первым.
У моих ног заскулил мой верберианский пёс. Я опустил взгляд и рассеянно потрепал его по голове, стараясь не касаться рукой его полуоткрытой пасти, из которой капала ядовитая слюна. Ур сидел смирно, время от времени поглядывая то на меня, то на падающий корабль. Его когтистые лапы намертво вцепились выпущенными когтями в пустынную почву, а по мощным мышцам, обтянутым гладкой бурой кожей, пробегала судорога. Зверь явно наблюдал подобную катастрофу впервые. Я разглядел страх в его антрацитовых, глубоко посаженных глазах. Удивительно. Эти собаки не боялись никого и ничего на этой всеми богами забытой планете. Но не той угрозы, что пришла с неба и сметала всё на своем пути.
Протяжный вой, переходящий в пронзительный свист, снова заставил меня задрать голову вверх. Пилоты активировали форсаж боковых маневровых двигателей. На мгновение показалось, что корабль все же сможет изменить курс. Вектор тяги начал уверенно выправляться. Но тут яркая вспышка осветила искалеченный борт крейсера. Видимо, хлещущее из разрывов трубопроводов топливо воспламенилось искрящимися кабелями вторичных цепей. Взрыв разворотил правый двигатель, наверняка угробив добрую половину команды. Крейсер начал закручиваться в штопор, медленно, неторопливо, насколько позволяла его огромная масса. Расфокусированная тяга, расчертившая небосвод реактивными струями, всё больше заваливала крейсер. До столкновения оставались считанные секунды. Обгоревший, агонизирующий звездолет, созданный для космической бездны, погибал в бескрайнем чистом и голубом небе. И свидетелями его последних мгновений жизни были мы с Уром. Вокруг была лишь рыхлая, песчаная земля. Бескрайние пустоши, перемежающиеся невысокими холмами, покрытые иссохшейся растительностью.
Подбитый корабль вошел в тело планеты, словно таран, вздымая почву и разваливаясь на куски. А через мгновение расцвёл огненный столб, от которого мой четырёхлапый спутник крепко зажмурил глаза и опустил голову. Я смотрел на бушующее пламя сквозь защитные очки и теперь ясно осознал, как должен выглядеть сорвавшийся с цепи ад. Грохот взрыва от столкновения затмил собой всё вокруг, наполнил собой каждую трещину в земле, проник под каждый камень, поглотил и всосал в себя безмятежность и спокойствие этого места.
Я ощутил жар взрывающихся боеприпасов и полыхающего топлива на своем лице и невольно отступил назад. Мощь взрыва преодолела разделяющие нас от места крушения километры и тепловой волной ударила в грудь. Полы моего плаща заколыхались от поднявшегося ветра. Еще несколько мгновений я наблюдал, как жадный огонь пожирает атмосферный кислород и обгладывает остов корабля.
- Пора уходить.
Я повернулся спиной к горящему кораблю и направился к грузовику, ожидавшему нас неподалеку. Ур засеменил следом. Шестиколесная махина одиноко стояла на вершине холма, откуда мы наблюдали крушение. Двигатель глухо рокотал, выплевывая из-под днища сероватый дым. Я спешно забрался по лестнице в тесную кабину транспортника и, плюхнувшись в кресло, схватил рацию и вышел на базовую частоту.
- База, я Аванпост– 2. Приём.
Несколько мгновений тишину нарушал только треск статических разрядов в эфире. Затем рация ожила:
- Слышу тебя, Аванпост - 2
- Только что стал свидетелем крушения, выживших нет. Отбой спасательной группе. Приём.
На другом конце радиоканала замешкались. Я глубоко выдохнул и немигающим взглядом уставился на мерцающие огоньки приборной панели в ожидании ответа. Крайне мрачные мысли о недалеком будущем клубились у меня в голове. Усилием воли я заставил себя не взглянуть снова на догорающий крейсер. Наконец прозвучал ответ:
- Понял тебя, Аванпост – 2, разворачивайся и прямой наводкой лети к нам. Когда начнется заварушка, каждый человек будет на счету. И зверя своего прихвати, только не спускай с него глаз. Приём.
- Вас понял. Конец связи,- я глянул сквозь боковое стекло на собаку, прижавшую свои длинные уши к продолговатому черепу. Пёс был явно обеспокоен. Задние лапы его подрагивали, он не переставая ходил кругами и хищно озирался, втягивая ноздрями воздух. Похоже, запах горящих людских тел и ракетного топлива был ему явно не по душе.
- Держись рядом, Ур! – крикнул я, высунувшись на секунду из кабины. Затем отжал сцепление, дернул рычаг переключения передач и вдавил педаль газа. Корпус транспортника вздрогнул, комья земли и песка полетели из под колёс и я взял курс на базу. В боковое зеркало я отчетливо видел мчащегося рядом верберианского пса, не отстающего ни на метр. Для этого животного путь в несколько десятков километров был просто легкой прогулкой.
dryunqa (04-го, 27 лет)
