Показалось всё-таки, после обжига на молоке на воду дул – никто не спешил выскакивать из воды, щёлкая страшенными клыками, пытаясь вонзить их в ногу и уволочь за собой… видимо, выродки из подземелий всё-таки основательно потеснили местных тварей, которыми маленьких детей пугали.
И ладно, тем проще идти будет.
- Мы с тобой как два леших, блин, - усмехнулась Инга, глядя на него.
- Не, ты будешь кикиморой, вон, зелёная вся, - в тон ей ответил Араксин, поёживаясь – ветерок пробирал холодком. – Местные увидят – испугаются… Нет, это не дело…
Он скинул куртку, майку, отжал, выкручивая на разрыв – ткань жалобно треснула. Отёр лицо пучком травы, косясь в сторону Инги – та, отвернувшись, делала то же самое, раздевшись по пояс. Однако похудела боевая подруга – узкая спина, вся в зеленоватых потёках грязи, щетинилась рёбрами…
- Не подглядывай, - не оглядываясь, строго сказала она, принявшись отжимать волосы. – Я сейчас страшненькая.
- Страшно красивая, Векшунь, - усмехнулся Андрей. – Ладно, на ходу обсохнем… Заодно и расскажешь, что с тобой было…
Повествовать о своих приключениях в сравнении с рассказом Инги показалось как-то и не серьёзно даже. Ну что такое несколько дней, грубо выражаясь, отходняка практически на ходу, иногда почти зарываясь в землю, чтобы не засекли вражеские патрули? Двигались с Василько ночью – а возле Сопок разошлись… Василько ушёл, ведомый тревогой за семью, Араксин же рванул через Сопки, руководствуясь принципом «под свечой темней всего», а так же знаниями, что многие хищники не охотятся возле своего логова. Эти не охотились – и уже не то что не скрывали своего присутствия, но даже явно торопились показать себя миру во всей красе своей армии, мол, смотрите и ужасайтесь!
Вертолёты мелькали в небе самые разные – и вроде того, который атаковал их ночью, и маленькие совсем, в которые едва-едва двое поместятся, и совсем огромные, волокущие на подвесках бронемашины, тоже разнообразные по вооружению и размерам. И было жутко чувствовать себя чуть больше, чем муравьём, которому случилось оказаться рядом с марширующими сапогами выползающей армии… Оставалось бессильно смотреть за полётом машин в небе, маскируясь под местность. И слушать шелест обуви, порой в каких-то пядях от себя, пропуская над собой цепочку за цепочкой, нить за нитью разновеликие группы молчаливых людей с оружием в тёмных и бурых одеждах… Как приходилось перебиваться подножным кормом, многоногим и невкусным, но питательным… Спокойнее стало, как ни странно, когда он оказался в Сопках… Эта тишина здешней природы, будто затаившейся перед броском, оказалась вдруг успокаивающей. Здесь почему-то ни намёка на вырвавшееся из-под земли зло, Сопки по-прежнему непоколебимы, нетронуты, ничуть не похожи на разворошённые муравейники…
- Может, мы просто не туда смотрели? Может, вот конкретно здесь никого нет? – предположила Инга, шагая рядом с ним.
- Тоже вероятно, - кивнул Андрей. – Интересно, а это их… божество может нас засечь?
Инга замялась, подбирая слова.
- Засечёт, если я вот сейчас попробую… как это… взлететь, - протянула она. – Тогда быстро найдёт, гадина. Он не человек, всё у него не по-людски. Думаю, увидь он наши лица – не запомнит, а вот если… полетать, то непременно.
- А в чём разница? – спросил Андрей.
- Понимаешь… - Инга запнулась. – Он мог много раз нас найти. И навести своих «змеёнышей». Ведь это же просто для могучего существа, невидимого людям, согласись? Во-от. Но! – она воздела к небу тонкий палец с отросшим коготком. – Он видел меня всякий раз, когда я взлетала, общался со мной только в полёте, когда показывал планеты, войны, космос… Михалыч убил этого их Четвёртого, ссадил вертолёт на землю. А тут Сколот ещё выжил… Да неужто это их божество, будь оно божеством, не заметило бы? Выходит, что найдёт оно нас, если я полечу сейчас. Или попробую с деревьями пообщаться, чтобы дорогу разведать.
- Тогда пока без астральных полётов обойдёмся, - хмыкнул Андрей.
- Не веришь? – с обидой в голосе спросила Инга.
- Верю, - честно сказал Араксин. – Потому что некому больше верить, Векшунь.
- Ладно… Главное, чтоб та тварь нас не обморочила, не завела куда-нибудь, - сказала Инга тихо. – А то я попетляла из-за неё.
Андрей кивнул – про некую страшную женщину он уже слышал и сильно усомнился, когда Инга описала её, что это человек. Уж больно красноречиво мурашки по коже пробежали, стоило лишь представить облик с её слов, очень уж характерно дрогнул её голос, слегка охрипнув.
- Встретиться бы с ней разок, тогда точно морочить не будет, - сквозь зубы процедил Андрей.
- Четвёртый говорил, что с ней не всякий мужик справится… И я верю – я даже чуток её хватку ослабить не смогла, когда она мне в гортань вцепилась! – воскликнула Инга. – Как котёнка за горло взяла… А уж швырнула как…
- Стареешь, Векшунь, - усмехнулся Араксин, скосив взгляд на неё. – Какая-то баба схватила тебя за горло, а ты…
Она хлопнула его по спине, глаза полыхнули огнём через разводы тины на лице с заострившимися чертами. Он засмеялся, приобнял Ингу, прижав к себе, потрепав по слипшимся от болотной грязи волосам.
- Прибьёшь ведь, дурёха, - тихо смеялся он. Инга не вырывалась, нахмурившись подчёркнуто в сторону.
- Шутишь всё… А мне, между прочим, страшно было… Нас ведь не сильно разбросало взрывной волной, чего Василько меня не увидел?
- В горячке боя или бегства не всегда и столб перед собой видишь, - сказал Андрей. – Если б не шарахнулся корягой о башку, я бы тебя вытащил и сделал бы искусственное дыхание рот-в-рот.
- Хех, - Инга подняла на него глаза, в которых плясали чёртики. – Это было бы приятнее, чем попытка выдавить из меня кишки…
- Мужичьё сиволапое, - кивнул Андрей. – А ты сразу выключилась, когда в воду упала?
- Я и не помню, как в воду упала, - Инга усмехнулась. – Сзади рвануло когда, я только почувствовала, что лечу… А дальше ты знаешь… Заметил, что комаров нет?
Андрей кивнул – действительно, странно как-то, ещё ни одна кровососущая тварюшка не побеспокоила, хотя они шли тенистым распадком, где в сырости и влаге назойливых паскудин должны были тучи роиться. Не роились. И вообще не отпускала эта звенящая тишина, отдающая настороженностью. Потихонечку и Андрею она переставала нравиться. Наверно, от Инги передалось.
Сколот, похоже, так и не вспомнил об оставленных позади попутчиках. Андрей не особенно расстроился, Инга, похоже, и вовсе рада была этому. Змеёныши наверняка обрадуются, когда узнают, что Князь совсем рядом, надо только перехватить бредущую шальным курсом напролом через лес бронированную коробку.
Цинично мысля, больше шансов на успешный прорыв. Араксин именно так называл про себя то, что они делали сейчас. Бегство – это паника, бросок очертя голову… Их с Ингой прорыв он тоже не мог назвать запланированным или спланированным – но не считал его чем-то паническим. Просто решения подбирались по ходу действия. И неважно уже, что болото на машинах надо было пересекать раньше, а не мерить гряду Сопок в длину. Какой-то сумбур в действиях тоже можно обратить на пользу – вот почему свернули в воду именно там, оставляя неслабую просеку? А не поехали сразу через, едва захватили машину? Это если у них обычная человеческая логика, согласно которой противник обязательно задумался, почему так, а не эдак. А если нет?
Да к лешему всё, подумал Араксин устало, вокруг тишь, гладь, божья благодать, просто нервы у тебя и Инги уже ни к чёрту совсем, всё что надо – идти и идти, не накручивая себя тем, что тишина неправильная. Тут всё неправильное – но что делать? Обращать внимание на всё – риск проковыряться до послезавтрашнего дня. А это уже нежелательно, говоря очень мягко…
Лес густел, становился выше, сильнее – болото давно осталось позади. Временами Инга с Андреем карабкались вверх по склонам, цепляясь за выступающие из земли корни, за вросшие в землю валуны.
Одежда порядком просохла, однако к болотистому запашку примешивался запах собственного пота, густые капли градом катились по лбу, саднило ушибленный о корягу затылок. Автомат, подпрыгивая при каждом рывке, норовил врезаться побольнее по спине. Ныли пальцы, под ногти которых набилась грязь, натирало мокрые и взопревшие ноги в обуви, хоть разувайся и так иди. Когда они добрались до плоской вершины, он так и сделал, приторочив сапоги к поясу с подсумком. Но подниматься с облюбованного корня не спешил, вытянув пылавшие ноги, блаженно дышал полной грудью. Инга понятливо хмыкнула, прохаживаясь рядом.
- Вечереет, - негромко сказала она.
- Влезь на дерево, погляди сверху, что там и как… - сказал он. – Долго ли ещё царапаться? А я покараулю…
- Отдыхай, - усмехнулась Инга, в прыжке ухватившись за ближайшую дубовую ветвь. Стиснутые близким соседством друг с другом дубы росли больше ввысь. Так что обзор должен быть неплохим. Тихое шуршание в кроне отдалялось, перемежаясь напряжённым дыханием. Потом стало тихо – так тихо, что Араксин услышал собственный пульс. Сердце билось тяжело, загнанно, ворочаясь под клеткой рёбер. Да, надо отдохнуть будет, однозначно…
Обратно Инга спускалась гораздо быстрее.
- Особо ничего разглядеть не удалось, - сказала она. – Листва очень уж густая. Но внизу увидела речку… Думаю, пора хотя бы воды напиться холодной и чистой…
Араксин молча поднялся, разминая ноги, по которым разливался болезненный ноющий жар усталости.
Спускались они неторопливо, осторожно, хотя древесные корни надёжно держали землю. Шум воды нарастал, становился назойливее и громче, подгоняя – рот палило сухостью, лицо щипала соль собственного пота, хотелось не просто напиться, а окунуться с головой в воду… Или хотя бы голову, которая, казалось, тоже горела от усталости…
И тем не менее к реке приближались осторожно, с оглядкой по сторонам – у реки оказались очень открытые для взгляда каменистые берега, отглаженные проворным потоком шириной метров пять…
И на берег выходили по одному – крадучись, направляя стволы автоматов вслед за взглядами. Сперва Андрей, потом Инга…
Место оказалось живописным – река бежала по руслу, тесно зажатому между сопок. Из воды торчали угловатые громады гранита, веяло сырой прохладой и свежестью, такими живительными после болотного смрада… Справа поперёк русла лежало огромное дерево. Андрей, покуда Инга утоляла жажду, почти утонув лицом в воде, подошёл к нему, изучая здоровенную яму, оставленную на склоне корнем... Поглядел в небо. Ещё немного – и станет совсем темно… Придётся всё-таки остановиться и передохнуть. Поесть бы тоже не помешало, но голод тревожил как раз в последнюю очередь, не так как жажда…
Он оглянулся на Ингу – но той на берегу не было, из воды торчала болотная кочка скатавшихся от грязи и тины волос. Хмыкнув, Араксин зачерпнул горсть воды, освежив рот, немного поднялся по обрыву. Ночлег надо подготовить, потом уже и напиться можно…
Он среза́л тонкие ветки не пучками, а по две-три с каждого дерева, чтобы не было так заметно, если кто-то пройдёт их следом. Срезал и ровным слоем укладывал на дне ямы, после чего набросал прошлогодней листвы. Улёгся, проверяя – не верх комфорта, но вдвоём, свернувшись клубками, можно перебедовать. Только вот сверху ничем не укрыть – слишком будет заметна зелень рядом с чёрным корнем мёртвого дерева… Ладно, перебедуем, всё равно как звери оба уже…
Он вновь обернулся к Инге – но та блаженно отдыхала на берегу, прикрывшись одеждой, положив автомат на грудь, прикрыв глаза. Вода смыла грязь, но не следы усталости – осунувшееся лицо с заострившимися чертами, тёмные круги под глазами. Он, надо полагать, выглядел не лучше.
С хрустом почесав начавшую отрастать щетину, он решил последовать примеру Инги. Почему бы не искупаться, когда есть возможность? Жаль, не постираться только – не просохнет ведь… Они и так рискуют простудиться, благо, что человеческий организм так устроен, что во время опасности мобилизуется и ему становится не до всяческих там простуд с соплями…
Он даже не сразу ощутил холода, раздевшись и разлегшись на каменистой отмели. Окатанные камни больно вдавились в спину, но боль оказалась приятная, как при массаже. Араксин с удовольствием поелозил спиной по окатышам, чувствуя, как спадает напряжение с проминаемых мышц, как кровь бодрее струится по жилочкам…
На берег он выполз будто немного обновлённый, во всяком случае, распластываться на берегу не стал. Поискал глазами Векшу – но заметил её голову, торчащую из ямы. И как только проскользнула мимо него?
Подрагивая от холода, моментально пронизавшего до костей на ветру, он втиснулся в одежду, подхватил автомат с подсумками и поспешил к временному пристанищу. Ни к чему маячить на открытом пространстве…
Векша полулежала в яме, одетая лишь в рубаху, зябко подтянув ноги к груди. Автомат лежал на краю ямы…
- Залазь, я замёрзла, - коротко простучала она зубами.
Араксин послушно устроился рядом, поспешил прижать к себе, постаравшись укрыть полой своей просторной куртки. Инга прижалась потеснее, подрагивая.
- Точно русалка, - шепнул он. – Холодненькая… А где же твой хвост? Красивый такой, чешуйчатый…
- Я берегиня, - пробормотала она, глядя ему в глаза. – А у нас хвостов нет… Холодно-то как…
- Сейчас теплее станет, - пообещал Андрей, подложив руку себе под голову. Не даст глубоко уснуть – сон и Сопки очень плохо сочетаются всё же…
- Ага, - Инга коснулась губами его губ. Андрей с удивлением скосил на неё глаза – но взгляд боевой подруги был какой-то незнакомый, в нём мешалась мольба, желание…
Инга прильнула губами к его губам – уже решительнее, её руки скользнули по лицу, шее, по груди и ниже, она вся с грациозной плавностью змеи наползала на него, словно пытаясь оплести гибким телом…
В висках жарко застучало, где-то внутри просыпалось что-то зверино-ненасытное, требовательное. Руки сами легли на округлые ягодицы, поползли выше, ныряя под майку, пленяя пальцами грудь, неожиданно-тёплую, упругую…
Инга задышала чаще, прижимаясь теснее, не отнимая своих губ от его, целуя неумело, но жадно, её руки уже хозяйничали где-то внизу, окончательно пробуждая звериные порывы в душе… Араксин каким-то чудом держался, чтобы не подмять гибкое, упругое тело, навалиться, подавляя остатки сопротивления…
Инга коротким движением бёдер заставила его вторгнуться в себя, негромко охнув, замерла на миг, Андрей ощутил, как ногти впились в грудь через ткань… А потом она начала двигаться – сначала так же коротко, осторожно, едва сдерживая стоны, потом чаще, глубже, смелее. Андрей вновь стиснул пальцами её бёдра, надвигая, усиливая каждый её рывок, борясь с жаждой взять всё в свои руки, действовать грубее, терзая это сильное и в то же время хрупкое тело в звериных ласках… Она остановилась на краткий миг, но лишь для того, чтобы скинуть рубашку, и продолжила двигаться сильными ритмичными толчками, чуть приподнявшись над ним. Андрей даже залюбовался ею, наблюдая какой-то частичкой сознания, отстранённой от всего, как колышется крупная грудь, касаясь его груди маленькими сосками… А потом зверь всё же взял своё… Андрей прижал Ингу к себе, захватив губы долгим поцелуем, смакуя грубо, по-звериному, потом с той же грубостью, выдавив короткий вскрик от неожиданности и боли, развернул к себе спиной, вторгся, наваливаясь с силой и жестокостью, задвигался сам, тиская узкую талию пальцами… И не замедлился даже, когда Инга судорожно вздрогнула, протяжно простонав, терзая обмякшее тело. И лишь когда мгновенный разряд прошил всё тело блаженной судорогой, обмякло повалился сам, придавив собой, тяжело дыша, слушая её бурное, чуть хрипловатое дыхание..
Allie27 (27-го, 29 лет)
