Пламя свечей в высоких серебряных канделябрах освещало изящные алебастровые колонны и изысканные ивелийские гобелены ручной работы, бросало блики на изумрудную плитку пола.
Красивое молодое лицо Ее Величества Клаудии Второй выражало неподдельный интерес к тому, что скажут ее министры. Чужестранец, случайно увидевший королеву в этот момент, мог бы поклясться, что ничто не волнует Ее величество больше, чем государственные дела. "О, да! - подумал бы он. - С такой государыней не пропадешь". Подданный Дараная же задался бы вопросом: отчего, в таком случае, ему и другим гражданам этой благословенной страны живется все хуже?
Однако проблема, обсуждавшаяся сейчас в тронном зале, к числу экономических и социальных не относилась.
- Нельзя уступать, Ваше величество, - взял слово высокий худой человек, сидящий по правую сторону длинного резного стола, поставленного перед троном. - Земли, которые требует император Люциан, приносят нашему королевству более чем достойный доход. К тому же уступка продемонстрирует слабость и подорвет наш авторитет.
- По правде сказать, требование Рааэля смотрится весьма странно, - заметил его сосед, - как уже было сказано, провинции на западе нашего славного королевства богаты и являются лакомым кусочком, но они находятся в глубине страны и значительно удалены от рааэльских границ. Даже если бы мы уступили требованию императора и отдали в его владение часть даранайских земель, контролировать их было бы для Рааэля весьма накладно. Куда как понятнее было бы, реши он захватить нашу страну целиком...
- Захватить... - усмехнулся сидящий напротив него генерал, - Рааэль лишь недавно выбрался из пучины междоусобиц. Благодаря императору Люциану, стоит отдать ему должное. Но я сильно сомневаюсь, что сейчас он способен на масштабные завоевания. Даже если империя нападет, их армия ничем не превосходит нашу, и кто здесь выйдет победителем - еще большой вопрос.
Судя по самодовольной ухмылке, в ответе на этот вопрос генерал не сомневался.
«Завоевания», «Армия», «Победитель» - слова эти вызвали на лице королевы мечтательное, отстраненное выражение человека, знающего о войне только из песен да из легенд. Человека, для которого война предстает не иначе как в облике бесконечной череды подвигов, славы и доблести, и в которой нет места для грязи и крови.
- В таком случае, мы не отступим перед лицом угрозы! - звонко воскликнула девушка. - Если империя посмеет напасть, мы дадим ей решительный отпор, показав всю нашу военную мощь! Люциан на своей шкуре узнает, что будет с теми, кто осмелится трогать нас!
Гордые слова Ее величества были встречены одобрительными кивками.
- Позвольте, Ваше величество, - внезапно произнес мужчина лет пятидесяти с изрядной проседью в каштановых волосах, чье место находилось у самого подножия трона. Королева осеклась. Все взгляды обратились к говорившему.
- Его превосходительство выразил мысль, что силы наших с Рааэлем армий равны, - спокойно проговорил тот, - однако это не совсем так. Да, мы не уступаем им в численности и подготовленности войск. Но у империи есть перед нами неоспоримое преимущество.
Королева слегка нахмурила брови, недовольная тем, что кто-то прерывает сладкие звуки триумфа, уже зазвучавшие в ее голове.
- И какое же? - строго спросила она.
- Магия.
- Магия? - озадаченно переспросила Клаудия.
- Да, Ваше величество. В империи широко, насколько это сегодня возможно, используется магическое искусство. И хотя в остальном армия Рааэля действительно нашу не превосходит, данное обстоятельство может создать весьма существенный перевес в пользу противника.
Королева задумчиво потянула себя за прядь темных волос. С минуту она размышляла.
- И что же вы предлагаете, герцог Йола? - спросила Ее величество наконец.
- Последовать их примеру и привлечь магов к боевым действиям.
Множество шепотков возмутило сопровождавшую до сих пор слова герцога тишину.
- Это неслыханно! - яростно воскликнул дородный господин, сидевший наискосок от говорившего. - Невозможно! Вы предлагаете вручить оружие этим?.. Никак позабыли, что творилось одиннадцать лет назад?! Вы что же, желаете, чтобы этот кошмар повторился? Да как...
- Я желаю своей стране лишь добра, герцог Ветт, - мягко перебил тот, - и желаю, чтобы в грядущей войне она понесла как можно меньше потерь. Содействие магов может помочь нам достичь этого.
Мужчина выдержал короткую паузу и, убедившись, что все внимание приковано к нему, продолжил:
- Я понимаю всеобщее недоверие и настороженность по отношению к ним, но наиболее опасные маги заключены в тюрьмы или же казнены. Те же, кто проживают в колониях, не представляют особой угрозы. Большинство из них — мирные люди, которым всего лишь не посчастливилось от рождения обладать особыми способностями, что, к сожалению, делает их потенциально опасными в глазах общества. Я же считаю, что их помощь может оказаться нам более чем полезной.
Герцог помолчал, оглядывая лица присутствующих. Большинство лордов напряженно обдумывало его слова, некоторые шептались друг с другом.
Лицо Ветта побагровело. Казалось, что он едва сдерживается, чтобы изо всех сил не ударить рукой по блестящей столешнице.
- При всем уважении, - прошипел он, - вы глубоко заблуждаетесь касательно этих... существ. Они опасны, и их должно любыми способами изолировать от общества. Уж я-то могу говорить об этом уверенно, - прибавил он внезапно убавившим в громкости голосом, будто спазм сдавил ему горло.
Мгновение они с Йола молча глядели друг другу в глаза, после чего последний промолвил:
- Последнее слово за вами, Ваше величество.
1.
Просторный и светлый зал пропитался ароматом фирменных яблочных пирогов, прославивших эту пекарню на весь город. Солнце еще не зашло и световые квадраты до сих пор лежали на отполированных досках янтарного цвета, но уже вечерело и вскоре на столицу должны были опуститься сумерки.
А она, похоже, напрасно потратила еще один день.
- Я глубоко сожалею, милочка, но вакансия уже занята и девушки за прилавком нам больше не требуются, - скрестив руки на груди, говорила Эолии пышная продавщица.
Та закусила губу и решила не сдаваться вот так сразу.
- Тогда, может быть, для меня найдется другая работа? - она несколько мгновений подумала, - Скажем, мешки с мукой разгружать?
Вторая продавщица, перекладывающая товары на полках, прервала свое занятие и повернула к Эолии миловидное личико.
- Детка, да ты на вид весишь меньше, чем самый легкий из этих мешков. Ты их и с места не сдвинешь. Для подобной работы вообще-то крепких парней нанимают, а не юных девиц вроде тебя.
Здесь больше рассчитывать было не на что.
Когда Эолия покидала пекарню, ей показалось, что она услышала за спиной язвительные смешки, прежде чем дверь захлопнулась.
Ну еще бы.
Проходя мимо витрины, девушка бросила беглый взгляд на свое отражение. Пересекающая всю правую щеку багровая линия и шрам поменьше под левым глазом никуда не исчезли. Их она стыдилась всегда, сколько себя помнила, сейчас же стало еще и ужасно неловко за свое платье. Оно хоть и было сшито из хорошей ткани и когда-то считалось вполне приличным, давно истрепалось и стало мало.
Эолия поправила старый цветастый шарф, перебросила за спину растрепавшуюся русую косу и криво усмехнулась. Немудрено, что ее не взяли: этакая страхолюдина всех покупателей распугает. И на что она только рассчитывала?
Заходящее солнце окрасило верхушки деревьев, высаженных по сторонам тротуаров, осветило высокие белые стены домов, заставило облака сиять изнутри золотым светом. Для конца октября вечер стоял теплый. Прогуляться в такой — одно удовольствие (тем более, денег на конку все равно нет), но холода неизбежно настанут, а у них с Мэл даже нет теплой одежды к зиме.
При мысли о двоюродной сестре Эолия едва не застонала.
Та в одиночку вкалывала в больнице, содержа их обеих, как будто это родители Эолии сделали для Мэллиэн столько всего, а не наоборот!
Распаляя себя все больше, девушка зашагала по переулку.
В наследство своей дочери барон Нар не оставил ничего, кроме долгов, и после того, как все имущество распродали с аукциона, им с Эолией пришлось не только искать средства к существованию, но и пытаться скрыть то, что прежде могло разрешиться при помощи взятки. Сестра держалась молодцом. Признаться, Эолия не ожидала, что нежная, хрупкая аристократка, чьи руки, казалось, не могли удержать ничего тяжелее пялец, будет споро управляться с обязанностями санитарки в больнице. Эолия не могла ей не восхищаться, как не могла при мыслях об этом не ощущать собственной бесполезности. Ей место найти так и не удалось. По нынешним временам это едва ли бы кто-то назвал удивительным, но девушку сие обстоятельство не утешало.
Впереди замаячило длинное трехэтажное здание с разбитым вокруг него парком, радующее глаз свежей побелкой и глядящее на мир чисто вымытыми окнами.
Мэллиэн ждала ее, прислонившись спиной к кованым черным воротам и рассеянно теребя пуговицу видавшего виды жакета. Невидящий взгляд ее был устремлен на гонимые ветром листья. Услышав шаги, она резко вскинула голову, и, увидав приближавшуюся Эолию, широко улыбнулась. Впрочем, улыбка эта быстро угасла, стоило девушке приглядеться к сестре и заметить на ее лице мрачное выражение, не сулящее ровным счетом никаких хороших вестей.
Узнав об очередном провале, сестра ободряюще погладила Эолию по плечу.
- Не расстраивайся, - проговорила она, пока они спускались по вымощенной брусчаткой улице, - Не вышло сегодня, попробуешь в другой раз. Главное — не опускать руки.
Вечерело, улицы стремительно пустели. Фонарщики занимались своим ремеслом, не давая аккуратным улочкам, обрамленным рядами кирпичных домов с темно-зелеными черепичными крышами, погрузиться во мрак.
Сестры приближались к парку, через который обычно сокращали дорогу, когда Мэллиэн вдруг промолвила:
- Слушай, Эолия... а может, ну ее, эту работу? Ты могла бы следить за хозяйством, а на жизнь нам и моего жалованья хватит.
Девушка поморщилась и покачала головой.
- Не хватит, и ты прекрасно об этом знаешь. И я не желаю быть на твоем иждивении.
Сестра собиралась ей возразить, но Эолия жестом руки остановила ее.
- Довольно об этом.
Дальше шли молча.
Летом городской парк был излюбленным местом отдыха горожан, но поздней осенью люди не баловали его вниманием. И то сказать — деревья уже лишились своего роскошного золотисто-багряного одеяния, а новым, блестящим и белым, зима их еще не одарила, а потому парк являл собой довольно унылое зрелище.
Когда девушки подходили к центральной аллее, внимание Эолии привлекли свет масляных фонарей впереди и звук нескольких мужских голосов, переговаривающихся друг с другом. От того, что предстало ее взору мгновением позже, Эолия не сумела сдержать изумленного возгласа.
В народе центральная аллея носила гордое имя «Аллея королей», обязанная этим тому, что по обе ее стороны располагались статуи великих королей прошлого. Теперь же на одного увековеченного в камне правителя стало меньше.
На постаменте сиротливо стояли две мраморные ноги, все остальное валялось неподалеку. Узнать, какую часть тела представляет из себя тот или иной оплавленный камень, было весьма затруднительно. Насколько Эолия помнила, эта статуя изображала Вернона Третьего — того самого короля, который после гражданской войны издал указ об ограничении свободы и прав магов.
Обладателями голосов, по всей видимости, были несколько стражников и невысокий человек средних лет, с темной бородкой и бакенбардами. Его синюю шинель украшали петлицы с особым орнаментом.
Эолия невольно напряглась, но тут же велела себе успокоиться.
Благодарение всем святым, на взгляд распознать мага не представлялось возможным. Эолия читала, будто века назад, когда магические искусства на континенте процветали, одним из тех многих умений, которые были доступны владеющим ими, была способность распознавать себе подобных. К счастью, оно оказалось утрачено вместе с большинством магических знаний, иначе же среди нынешних магов наверняка бы нашлось немалое количество ренегатов, готовых сотрудничать с полицией и помогать тем преследовать собственных братьев по несчастью.
Хотя нельзя было утверждать, что это умение являло собой нечто большее, нежели просто легенду. Но, как бы то ни было, власти подобной возможности не имели, а потому и теперь множество магов жило на свободе, если только им удавалось не выдать себя чем-либо.
Эолия вдруг ощутила, как сестра резко хватает ее за руку, и повернулась. Мэллиэн выглядела напуганной: она побледнела, над губой выступили капельки пота. Сестра сделала шаг назад, словно намеревалась немедленно убежать.
Эолия удивилась.
- Что с тобой? - тихо спросила она.
Мэллиэн никогда не впадала при виде дознавателей в панику, напротив, сестра рядом с ними держалась уверенно и спокойно, и подобный испуг был для нее совершенно нехарактерен.
Та закусила губу.
- Ничего. Идем.
Они миновали собравшихся. Пройдя немного, Эолия уже собиралась спросить у сестры, что значит ее необычное поведение, но та первая начала разговор.
- Необычайно сильная магия. Тому, кто это сделал, грозит тюрьма, минимум. Колонией он не отделается.
Колонии - особые поселения, куда в принудительном порядке ссылали всех обнаруженных магов. Никто точно не знал, что они из себя представляют. Одни говорили, что это всего навсего небольшие деревни, которые ничем, кроме предназначения, не отличаются от обычных, другие же утверждали, что жизнь там похожа на ад.
Девушка неопределенно пожала плечами, не понимая, зачем Мэллиэн констатирует очевидное. У нее возникло смутное чувство, будто сестра, поняв, что привлекла внимание, нарочно пытается увести разговор в сторону.
***
Район, в котором они теперь жили, находился относительно недалеко от центра, но имел мало общего с теми тщательно прибранными улочками, что находились от сердца города в непосредственной близости. Здесь не было ни изящных резных скамеек, ни обсаженных ясенями тротуаров. Вместо изысканных кованых фонарей — грубые деревянные, да и те горели далеко не все.
Маленькая квартирка сестер не баловала роскошью, но благодаря их стараниям здесь было уютно. Вышивки на оштукатуренных стенах, чистые занавески, вязаный коврик между кроватями. Обстановку довершали скрипучий письменный стол и шкаф с книгами, источником света служили две масляные лампады.
Эолия готовила ужин, бросая время от времени взгляд на склонившуюся над книгой сестру. На первый взгляд та казалась спокойной, но внимательный взор мог заметить, как тонкие пальцы рассеянно поглаживают страницы, а взгляд то и дело блуждает по окружающему пространству, минуя текст.
Эолия отложила нож в сторону.
- Ты ничего не хочешь сказать мне? - требовательно спросила она.
Мэллиэн вздрогнула и вскинула на нее голубые глаза.
- О чем ты?
- Скажи, что тебя беспокоит? Ты сегодня весь вечер сама не своя. Что случилось?
- Да все в порядке, с чего ты...
Эолия подошла к ней и встала рядом, скрестив руки на груди и пристально вглядываясь в лицо.
- Мы знакомы с сопливого детства, и я прекрасно вижу, когда ты притворяешься. Так что не ври.
Мэл опустила глаза и нервно намотала на палец кончик золотистой косы.
- Я слушаю, - сказала Эолия.
Дверь содрогнулась от громкого, требовательного стука.
AndRR0n (13-го, 28 лет)
