Глава 16
Голова пылала, как набитая горячей кашей тыква, божественное зелье почти не спасало. То ли дело Каэль – ему местная магия только сил прибавляла, в отличие от остальных. Пусть Граахен и Циветта бодрились, утверждая, что Баст оберегает их, но это больше напоминало последний всплеск энергии перед смертью. Они с аппетитом ели жаренных на углях слизней, которых в горах обитало огромное количество – и столь же велика была опасность поскользнуться. Костёр пришлось разводить с помощью камней и лишайника, потом в ход пошли редкие кустарники, пустые мехи из-под воды и даже куски одежды. Густой дым было видно, наверное, отовсюду, однако прошлая битва показала, что им нечего опасаться нападения: единственный решившийся на это дикий наверняка умер, а остальные не преследовали их.
Стоило заметить, что и группа Каэля оказалась потрёпана: Актану распороли голень – он заметил это только на привале, когда попытался снять присохший сапог, у Циветты было вывихнуто плечо, Модеус отделался парой царапин и треснувшим ребром. Однако ситуация не выглядела пугающей. При таком раскладе к завтрашнему вечеру путники должны были достигнуть храма.
Сейчас все спали, а маг вызвался дежурить: дескать, всё равно головная боль не даст уснуть. И отчасти это было правдой.
Дым стелился по камням, отпугивая мух. Они плясали в лучах восходящей луны, как комары жарким вечером, и будто зыбкий силуэт прогуливался у стоянки. Какое-то время Модеус наблюдал за этим гипнотическим действом, потом махнул рукой:
— Кажется, я начинаю понимать, что ты нашёл в этой ящерке. Знаешь, Баал, ты ведь просто сглупил тогда. Ведь такой магический талант был, а в итоге…
Мушиный столб чуть колыхнулся... или это была просто иллюзия. Конечно, сглупил, и сам давно это понял. Жаль, что это понимание уже не вызывало в нём никаких чувств. Бытие демона отличалось прежде всего тем, что приходилось брать ответственность за всё – и во всех смыслах. Модеус в своё время честно признался, что ему это не по силам, Баал же пошёл до конца. В решающий момент в нём взыграла человечность… До обидного глупо вышло.
— Как думаешь, если бы не твоя ошибка, дошёл бы Каэль сюда?
Случайности неслучайны. Кому, как не демонам, знать об этом. Спасённая девушка рассказала своему другу (возлюбленному, но ни за что бы не призналась в этом), как чудом уцелела, а родной мир оказался уничтожен… Воистину чудо. «И великая несправедливость», – подумал её собеседник. Тогда-то он и решился стать тем, кто будет хранить Равновесие не бездумно, а по совести – в своём, разумеется, понимании.
Модеусу пришлась по душе решимость сильного, одарённого кошака. Он помог Каэлю сохранить разум во время обучения, до последнего верил в него…
— Он сделает всё так, как нужно.
…если бы не последние события. У Моррим прямо-таки идеально подходящий ситуации дар – пробуждать скрытые силы других, убеждать и вести за собой. Он стал бы прекрасным лидером, но пока только нёс гибель. Конечно, решающую роль сыграло Пророчество: в нём цель оправдывала средства. Ты делаешь ровно то, что делаешь, и получаешь то, что получаешь. Ни больше ни меньше.
Только мелкого зря приплели. Ну, положим, избранный, а как же хвалёная «справедливость», ради которой всё это и затеяно?
Модеус видел, что Актан на взводе. Догадался, значит. Кошка и ящерка готовы были с Каэля пылинки сдувать, потому и не разглядели очевидного: командир вёл их на убой. Мальчишка оказался смышлёней.
«Почему тогда молчит?.. Точно же, Баал обещал вернуть его. А демоны никогда не лгут»
Словно почувствовав взгляд мага, наёмник заворочался во сне, пробормотал что-то вроде «Одо… не моё дело…».
Модеус горько усмехнулся. Запах подгорелого мяса, ткани и кожи напоминал ему о погребальных кострах.
Глава 17
У богов – старых и новых – тоже были свои предпочтения: кому-то по вкусу живые девственницы и молитвы, кому-то подавай кровавые баталии, а кто-то любил тишину. По-видимому, Баст относилась к последним.
Ещё на подходе к храму путники поразились глухому, непроницаемому безмолвию гор, они словно затаили дыхание, боясь спугнуть прибывших.
«Ловушка?», – Актан с тревогой оглянулся по сторонам, но чутьё молчало. Неужели им не помешают?
Изнутри храм казался больше, чем снаружи – основная его часть находилась в горе. Он давил своей обветшалой величественной громадой. Дрожащий свет факелов наполнял помещение золотым сиянием, потрескавшиеся каменные стены украшали полустёршиеся изображения женщины с кошачьей головой. Внешне такой же, как и храмы других миров, этот, однако, казался живым и зрячим. Более того – опасным.
Актан списал это чувство на отголоски ночного кошмара. Снова ему снился тот бой у Провала, снился Одо, который убеждал его отступить, рассказать всем о том, что знал сам, и спасти себя и остальных. Он отвечал другу, что это не его дело. Пророчества должны исполняться, это всем известно, как и то, что демоны никогда не обманывают.
Против воли ступая на цыпочках, они продвигались вперёд по широкому коридору, который разветвлялся, уводя глубоко в недра горы. Откуда-то доносилось звонкое падение капель. И – ничего. Никто не повстречался им, даже признаки присутствия были умело скрыты.
«Дикие бросили храм на произвол судьбы?»
Судя по восхищённым лицам Моррим и Граахен, отделка казалась им роскошной. Актан же не видел в розоватом песчанике ничего особенного, а пол и вовсе был грубым, собранным из кусочков тусклого, необработанного камня. Задрав голову, юноша обратил внимание на резной полоток: в выпуклый свод были вставлены куски кварца и каких-то переливающихся камней. Они будто вбирали в себя отблески огня и сами светились изнутри. Стоило признать, что выглядело это красиво, но не впечатляло так, как Эсфель – радужный и сверкающий.
Стараясь шагать так, чтобы известняк под ногами хрустел как можно тише, Актан старался заглянуть дальше в темноту: там вполне могли быть ловушки. Остальные тоже приглядывались к подозрительным участкам стен, прислушивались к далёкому звону воды.
Как только они пересекли коридор, пол обрушился вниз.
*****
Актан закричал – старый кошмар повторялся. Со всех сторон его сдавила земля, ломая рёбра… Нет. Просто удушье.
Всё тело гудело и опасно похрустывало при малейшем движении, особенно саднили рёбра и бедро. Прокашлявшись, он негромко позвал остальных. Когда никто не откликнулся, крикнул громче. Лишь насмешливое эхо прилетело в ответ. Наёмник раздражённо выругался, обнаружив, что остался один. Пояс с ножами и вшитыми деньгами порвался при падении, с плеча свисала бесполезная пустая перевязь. Медленно оседавшая пыль не давала как следует осмотреться, но по слабому журчанию Актан понял, что находился возле какого-то источника или стока.
Он опустился на колени и осторожно обшарил обломки вокруг себя. Рука наткнулась на что-то металлическое. Меч! С усилием выдернув рукоять, наёмник ощутил, что оружие стало легче, изменился баланс.
— Только этого не хватало, – пробормотал он, убедившись, что меч действительно сломан. Впрочем, главное, что сам цел остался.
«Что с остальными? А, ладно, не моё дело, надо выбираться…»
Кто-то бесшумно приблизился к краю провала, заглянул вниз, и в глаза Актану бросились болезненно-яркие всполохи огня. Из-за направления света нельзя было разглядеть, кто это.
— Эй? Ты там жив? – участливо поинтересовался незнакомый голос.
— Смотря кто спрашивает, – Актан судорожно искал среди камней хотя бы один нож, но тщетно.
— Не твой друг. Что ж, хорошо, что ты не ранен – значит, умирать будешь спокойно.
Поняв, что незнакомка (а голос был женским) сейчас уйдёт, наёмник схватил первый попавшийся острый обломок и швырнул в сторону источника света. Дикая, словно подстреленная птица, отчаянно вскрикнула и упала. Послышался глухой звук удара, следом факел звонко ударился о камни и, к счастью, не погас.
— Ты там жива?
Ответом ему послужило раздражённое рычание. Если злится, значит, в порядке.
Он поспешил к ней, выставив вперёд зазубренный конец меча. Кошка была безоружна, если не считать внушительных когтей и клыков, которыми она по какой-то причине не собиралась пользоваться. Ощерившись, она прикрылась факелом.
— Ты же знаешь, что нельзя убивать здесь. Нельзя тревожить сон Баст.
— Догадался, когда ваши отпустили нас там, в горах. А здесь я что-то не вижу тотемов. Где твои защитники?
— В основном прячутся. Вы убили Эллека, – нехотя ответила дикая, но тут же сверкнула глазами: – Не смей думать, что можешь запугать жрицу! – воскликнула она и гордо выпрямилась перед юношей, став едва ли не на голову выше. – Ни один чужак не сможет принести гибель Кошачьему Раю. Прямо сейчас самые сильные заклинатели занимаются твоими друзьями. Великая Баст дала нам Видение, чтобы предупредить…
«Значит, кто-то успел уцепиться за край и остался наверху», – с облегчением подумал юноша. Эта мысль придала ему уверенности.
— Я и не пытаюсь тебя запугать, – Актан шагнул вперёд, заставив кошку отступить. – Просто говорю: или ты вытаскиваешь нас отсюда, или я отрежу тебе голову. Очень насильственно отрежу.
Дикая засопела, бросив взгляд на обломок меча, и направилась куда-то в темноту. Через несколько шагов впереди проступила глухая стена. Куском известняка жрица нарисовала на ней глаз, перечёркнутый параллельными линиями. Как только она закончила, раздался громкий скрежет, и кирпичи разъехались в стороны, открыв достаточно широкий проход.
За спиной Актана раздался сдавленный стон. Воспользовавшись его растерянностью, Моррим бросила факел и ускользнула в тёмный лаз.
Najrel (29-го, 31 год)
