Медленно двигаясь вдоль улицы, товарищ Коротков постоянно оглядывался по сторонам. В надежде заметить хоть кого-нибудь в жаркий июньский день, кроме вонючего воздуха. Слабый ветерок, даже не он, а дуновение, легко разбивалось о скалы вони и жары, которой пропитался город за всё невыносимое лето. Черная тень вылизывала фасад городской больницы, на крыльце которой стояли два санитара. Одетые в серые халаты и шапочки, которые напоминали старые грязные тряпки, которыми закрывают щели в оконных рамах. Санитары курили и разговаривали о своих темах. Один другому с выпученными глазами говорил о рогатой женщине, сбежавшей в субботу из больницы и бегавшей по столице около трёх дней. Видели её немногие, но все четко упоминали, что на седой голове виднелась пара оленьих рогов. Милиция бегала по улицам, разыскивая свидетелей и следы «рогатой». В понедельник была найдена больничная накидка, точно подходившая под описание завхоза больницы. Во вторник нашли тело женщины, лежавшее под мостом. Её без сознания, сразу же забрала милиция и в ходе разговоров выяснилось, что рога у женщины не настоящие, а от чучела, и что примотали ей трое пьющих санитаров. Тех сразу обнаружили и доставили в отделение, где их ждал арест за издевательство. Товарищ Коротков уже миновал больницу и был на территории парка, в котором не было ни души. Коротков присел в тени яблонь на чугунную лавку. В миг палящее солнце затмила фигура высокого человека в теплом пальто и в шляпе с длинными полями. Его широкие плечи комично смотрелись с его тоненькой талией. Сам он напоминал некое дерево, непрочно стоящее после урагана. Этот человек присел на лавку так, что между ним и Коротковым, могло присесть ещё два человека. Коротков не обращал на странного человека внимания, лишь один раз искоса всмотрелся в его лицо. Оно было на удивление красивым, будто некая скульптор решила создать себе идеального мужа, а сделала второго Аполлона. Вдруг раздался басистый голос незнакомца: - Простите, вы кого-то ожидаете? Коротков закатал длинный рукав своего пиджака, пока не увидел беленький циферблат своих часов и ответил: - Видимо уже нет. Вы что-то хотели, товарищ? - Нет, нет. А можно узнать ваше имя? - незнакомец осторожничал, прощупывал Короткова. - А вы из милиции? Или из народных структур? - сурово ответил товарищ Коротков вглядываясь в человека. - Почему я должен давать свои данные незнакомцу? Я вас знать не знаю! Вдруг вы мошенник какой и вас ищут, а я скажу как меня зовут, вы потом и представитесь моим именем милиционерам. - Да что же вы меня не знаете, да уже к отбросам приписываете? - рассмеялся человек. - Ну меня зовут Иван Петрович Дрозд и я не из милиции и не из народных структур, как вы выразились. - Кем же вы тогда служите, товарищ? - с игривостью ответил Коротков, полностью повернув голову в сторону Дрозда. - О! Это довольно интересно! Работаю, так сказать, в месте не столь ординарном для вашей персоны. В основном выписываю бумаги, мандаты разные. Служу при очень важной персоне. - Так вы секретарь, Иван Петрович? - спокойно выдохнул Коротков. - Почти, товарищ. Теперь могу ли я узнать ваше имя? Коротков, как петух в курятнике, выпятил грудь вперед и с гордостью произнес заветные три слова: - Николай Федорович Коротков. Служу в конторе. Веду учет деятельности местных складов по продовольствию. - Простите за каверзный вопрос, Николай Федорович. Есть ли у вас мандат? - Мандат? Какой? - осторожно спросил Коротков, рассматривая руки своего собеседника. Одетые в ярко-лиловые перчатки, они казались какими-то не живыми. Не было характерных подергиваний или сумбурных действий. Для Короткова это было чем-то не объяснимым. - Мандат на жизнь, конечно же, - с улыбкой произнес Дрозд, убрав руки в карманы. - Что за бред вы несете? Вы что сумасшедший? - засмеялся Коротков, пригибаясь всем телом на колени. - Вовсе нет, Николай Федорович, я абсолютно серьезно спрашиваю о наличии такого документа. Вытирая выступившую от смеха слезу, Коротков успокоился и передразнивая собеседника его серьезностью, произнес: - Мандата на жизнь у меня нет. А у вас имеется? - Конечно Дрозд полез в карман своего пальто и достал оттуда пожелтевшую карточку. Положив её в маленькую ладошку Короткова, он встал с лавки и отряхнулся. В руке у товарища Короткова оказался наилюбопытнейшая вещица. Желтая карточка с аккуратно выведенными буквами: «Мандат на жизнь», а с обратной стороны: «Мандат на смерть» и с подписью красными чернилами: «Просрочен». Коротков залился смехом над глупостью Дрозда и едва расслышал его четкий и даже немного холодный вопрос: - Вам такой же нужен, Николай Федорович? - Если только ради шутки, - с улыбкой до ушей сказал Коротков. В миг Дрозд вытащил из внутреннего кармана револьвер и направил на грудь Короткова. Тот сразу увидев черный ствол револьвера, попытался увернуться, но это не особо помогло. Дрозд сделал выстрел в упор, пуля вошла точно в сердце товарища. Ладошками Коротков закрыл рану, но кровь текла рекой. Лицо его побелело и было похоже на мраморную статую, тело сползло с лавки и ботинками упиралось в тротуар, а вниз водопадом стекала ярко алая кровь будто бы обжигавшая траву и чугун. Дрозд ускорил шаг и скрылся за кустом орешника, а бедный Коротков продолжал мучится. Он напоминал сломанную куклу, есть поломка, но вернутся в привычной положение невозможно. После от бессилия Коротков отпустил свою окровавленную руку и его туша упала на тротуар. Так он пролежал до пяти, пока дворник не увидал его в луже крови.
- А с этим чего? - сонно произнес дежурный врач, осматривая мертвое лицо Короткова. - Перепил небось? - Э, нет, - так же сонно ответили санитары, которые несли носилки с трупом товарища, - Сверкова сказала выстрел в сердце с близкого расстояния. - Кто такой узнали? - Нет, - хором ответили санитары. - Ну несите его в морг, что стоите! - топнул ногой врач и убегал со всех ног в свою каморку-кабинетик. Санитары аккуратно спускались по лестнице придерживая носилки. Очутившись в морге, где было очень холодно и мрачно (была глубокая ночь и в морге не было света), санитары перетащили труп на кушетку и удалились. И вот, труп Короткова остался в одиночестве. Его ладонь с запекшейся кровью, свисала с кушетки вниз, погасшие глаза смотрели в потолок. Его застывшая физиономия, на которой отразилось недоверие к Дрозду усиливалось. В темноте казалось, что его скулы дрогнули, а губы затряслись. Но как трупы могут ожить? Это же не сказки. Может быть прошел час, может быть два, а в морге не было изменений. Вот лежит труп товарища Николая Федоровича Короткова в полной темноте и тишине. Вдруг скрип в коридоре и деревянная дверка в кафельный храм отворилась. Через минуту, что-то буквально заползло в зал и встало около стены. Труп Короткова был без изменений. С кушетки легким дуновением слетела серая простыня, и открылась бледная фигура Короткова. Это что-то, что недавно вползло в морг, прикоснулось рукой в перчатке до правого уха товарища и дернуло его. Механически распахнулся рот, усаженный десятком серых и желтых зубов. Существо достало из кармана флакон со светящимся порошком и высыпало содержимое в раскрытый рот Короткова. В миг безжизненное лицо налилось румянцем, по телу расплылась алая кровь и в морге раздался чудовищный крик раненного человека: - Ай! Как же больно! Жжет всю грудь. Ой, как больно! - зарыдал оживший Коротков. - Первое время всегда так будет, - ответил голос из темноты. Знакомый Короткову голос. - Ах, это ты сволочь поганная! Ну я тебя, Ванька, научу как в людей мирных стрелять в день! Коротков вскочил с кушетки и махаясь кулаками бил вовсе, что мог. Разбил стеклянную дверь в шкафу, ударил мертвеца по руке, но так и не задел Дрозда, бегающего между рядами кушеток, как кошка от воды. Наконец Коротков обессилел и упал на свою кушетку, пытаясь рассмотреть в темноте черную дырку от пули. Пальцами аккуратно он прикоснулся к бывшей смертельной ране и с благоговением понял, что рана не смертельна и он вероятно лежал без сознания в больничной палате. Дрозд, убедившись, что Коротков успокоился и больше не будет кидаться, присел на кушетку рядом. - Николай Федорович, - аккуратно начал Дрозд, - вы осознаете, что с вами случилось? - Ты выстрелил в меня, гадина! - яростно отвечал товарищ. - А кроме этого? - Я пролежал без сознания примерно часов семь. Черт возьми, почему в этой палате нет окон! - Потому что это не палата, Николай Федорович. Это морг. - Да что ты несешь, гадина подзаборная. Сгинь с моих глаз! - Убедитесь сами, дотроньтесь до вон того «соседа», - Дрозд взял руку Короткова и проводил его до кушетки. Коротков тяжелыми шагами двинулся в сторону кушетки. Нагнувшись и ничего не замечая, он прикоснулся пальцем к щекам и носу. Палец обожгло ужасным холодом, который принадлежит только людям мертвым. Коротков попятился назад и упал на мраморный пол. Дрозд усадил товарища обратно на кушетку и начал объяснять всю ситуацию. - Николай Федорович, поймите меня правильно. Работа у меня такая людей умертвлять, вы же сами согласились на это! - Что?! - взревел Коротков. - Я соглашался? Где это видано, товарищи, - Коротков обращался к мертвецам, - чтобы мне нагло врали в лицо! Уходи отсюда! - Вы сами ответили, что вам нужен мандат. Вы ответили: «Если только ради шутки», чем вам не согласие? - Да ты совсем уже оборзел! Уходи или сейчас же сторожа позову! - Так вот, Николай Федорович, на бумагах вы мертвы, как и наяву. То есть вы остались в морге около пятнадцати минут назад мертвым. - Но я жив! - захихикал Коротков, понимая, что обхитрил Дрозда. - Да, но уже не в том месте, где были. Вы одновременно мертвы и одновременно живы. - Вы несете чушь, Иван Петрович, я вам не верю, - испуганно шептал Коротков. - Если я несу чушь, вспомните, пожалуйста, какой месяц есть сейчас? - Март или нет, июнь? Ромабрь есть такой месяц? - Николай Федорович, у вас в голове путаница. Такое бывает, когда человека убивают. Поверьте самоубийцам труднее, они вообще не помнят кто они. - Иван Петрович, - с выпученными глазами шептал Коротков, - вы хотите сказать, что я мертв, но и жив? Я не могу в это поверить. - Как бы яснее вам объяснить. Вы больше не существуете в августе 19.. года. - Это чушь. - Ничего вы свыкнетесь с этой мыслью. Все всё понимают со временем. Пойдемте. Дрозд выпрямился в свой огромным рост и прошел в коридор, где в слабом свете лампы стоял кожаный саквояж. Коротков бледный вышел следом, держась за косяк и стену. Дрозд в миг достал одежду: поношенный пиджачок желтого цвета, темно-коричневые брюки и белье. Коротков, натягивая, пахнущую смесью нашатыря, спирта и ароматного эфира, одежду, сконфузился и выпрямился. Дрозд улыбнулся, что его подопечному подошел костюмчик и пошел по коридору в вестибюль больницы. Коротков с озадаченным лицом двинулся за Дроздом, осматривая привычный ему коридор городской больницы.
Firshteyn (20-го, 33 года)
