- Как я могла любить его? Впрочем, к чему теперь-то себя обманывать: ни любви, ни особой боли он мне не принёс, она явилась лишь следствием… - Надя, тяжело дыша, опустилась в снег: "не беда, что промокнет праздничная юбка. До неё ли теперь?"
Вскрылся долгоживущий, утомляющий сердце нарыв, и разобраться с этим стоило, по мнению Надежды, немедленно. И так она слишком долго тянула, боясь прикоснуться к воспоминаниям, причиняющим нудную, томительную боль. "Это хроника, к такой боли, в конце концов, привыкаешь, она всегда в полуметре от тебя, куда бы ты ни шла. И слёз нет давно, просто озноб. И жить так можно, но порою чувствуешь – жить просто нет желания".
- Не так, - тихо, будто эхо, откликнулся в ответ на её мысли мужской голос, в котором струилась неподдельная нежность.
Надя вздрогнула и оглянулась.
- Посмотри, вовсе никакая не боль и не "хроника" в полуметре от тебя, а я, - улыбнулся высокий парень.
Он не двинулся с места, хотя Надежда его уже заметила, и прятать лицо теперь не имело смысла.
- Не помнишь меня? – спросил парень, и слегка откачнулся от стены.
Надежда пожала плечами:
- Лицо – да, помню. Мы только что сидели за одним столом в кафе. А имя, простите - нет.
- Вот так даже? - усмехнулся парень.
Лунный свет выхватывал из темноты ровно половину его лица. Тонкие, почти девичьи брови, прямой представительный нос, сильная шея, выступающая из воротника элегантного пальто будто напоказ. Губы, живущие на этом правильном и определённо красивом лице своей собственной жизнью, казалось, неизменно готовы искривиться в надменной усмешке. И только глаз в лунном свете было не разглядеть, а потому слегка нависший над сгорбившейся в снегу девушкой красавец имел несколько угрожающий вид.
- Фил, - повторно представился парень, - Филипп меня зовут. Артём разве обо мне не упоминал ни разу?
- Нет, почему же? Сказал однажды, что вы с Маратом на футбол его звали, но он не пошёл, чтобы увидеть меня. Уж простите за тот случай!
- Надежда, вы интересный человек! Только что едва не рыдали, а теперь извиняетесь за такую ничего не значащую мелочь.
- Уж кто-кто, а я точно знаю, - мрачно и словно больше для самой себя проговорила Надежда, поднимаясь на ноги, - что кажется тебе мелочью в отношениях, для другого человека может обернуться неподъёмным грузом на всю жизнь.
"А она не так проста, как кажется, - присвистнул Фил. – Ну что ж, тем интереснее будет!"
- А почему вы заговорили про "в полуметре"? – девушка приблизила лицо, пытливо всматриваясь в глаза Филиппа, для чего ей пришлось приподняться на цыпочки.
- Надюша, дорогая моя, тут и вовсе всё просто: не стоит разговаривать вслух, когда есть возможность, что ваш монолог кто-то услышит!
- Ладно, проехали, - нахмурилась Надежда, - но я ни разу не "дорогая Надюша" и уж, тем более, не ваша!
- Ах, ну не надо так! – рассмеялся Фил, входя в круг света от фонаря, отчего загадочность, делавшая его опасным в глазах собеседницы, моментально испарилась. – Я просто пытался снять напряжение, не надо воспринимать мои ничего не значившие слова настолько в штыки.
Когда они вернулись, свидетельством того, что в кафе произошла драка, остался только перевёрнутый стул с тремя ножками, а четвёртая валялась поодаль. Надежда, не понимая, почему вдруг опустело кафе, оглянулась на Фила.
"Вот оно!" – мысленно возликовал Филипп, покровительственно опуская руку на плечо растерянной девушки.
- А где все? Неужели я так долго отсутствовала, что ваши однокурсники успели разойтись по домам? Впрочем, даже если и так, Артём ушел, не вспомнив обо мне?
Фил тихонько усмехнулся за её спиной: "Прекрасно! Уже месяца два встречаются, тратя друг на друга каждую свободную минуту, а она ни на йоту ему не верит! Что ж, дружище, ты сам виноват".
- Поедем, я отвезу тебя домой, - просто предложил Филипп.
Надя не заметила прозвучавшей в этом предложении ненавязчивой фамильярности.
- Но вы же выпили! Впрочем, как и все мы, - тут же поправилась Надежда, сообразив, что её возглас мог прозвучать грубо.
- А я и не говорил, что за рулём. Поймаем такси, а может, и маршрутки в это время ещё ходят.
Надежда кивнула. Филипп подставил локоть, предлагая взять себя под руку. Годами отработанное движение вышло настолько естественно, что Надежда тут же уцепилась за локоть его куртки. Скользкая укатанная обочина, по которой пришлось пробираться к остановке, располагавшейся довольно далеко от кафе, как нельзя лучше способствовала этому безотчётному сближению.
Да, именно такая мелочь, как обледеневшее шоссе, оказалась повинна в том, что происходило дальше.
Артём, полчаса назад пришедший в себя уже в квартире Марата и тут же бросившийся ловить машину на перекрёстке, чтобы вернуться в злополучное кафе, несмотря на все протесты взволнованного друга., проезжал в сторону кафешки в наглухо затонированной попутке.
Надя не заметила его, что было вполне объяснимо. Артёму стоило только остановить машину, увидев Надежду, ради которой он вернулся, несмотря на непрекращающуюся барабанную дробь в голове, сопровождавшую его всю дорогу.
Но Артём видел, видел своими глазами, как та, ради которой он готов был выбить зубы всем "Игорькам" на свете, и даже позволить при этом, чтоб вынесли мозги ему самому, шла под ручку с его другом. Артём видел, как Надя улыбнулась, доверчиво взглянув в лицо его соперника. Как он боялся застать свою девушку в слезах, не знал, как будет просить прощения, что невольно оставил её!
Образ плачущей где-то на стылом ветру Надежды разрывал Артёму сердце. Но это было лишь иллюзией. Наяву же – вот она, раскрасневшаяся на морозе, отчего кажется ещё привлекательней, шагает по безлюдной "зелёной зоне" при свете луны под руку с человеком, которого сегодня увидела впервые в жизни, улыбается. Какие слёзы? О чём вы?
- Обратно, - не выходя из машины, попросил Артём недоумевающего водителя, когда они подъехали к опустевшему кафе.
Водитель оглянулся, покрутил пальцем у виска, но спорить не стал.
AlanLecter (17-го, 28 лет)
